Кровавая любовь. История девушки, убившей семью ради мужчины вдвое старше нее. Кларк Говард

Патрисия. – Даже близко.

      – Расскажи мне об этом, – попросила сестра Берк.

      Однажды ночью, когда ей было семнадцать, три года спустя после кошмара, Патрисия пришла домой из «Уолгрин», где работала на полставки, позже обычного и обнаружила отца, обмякшего в кресле в гостиной. В руке у него была открытая банка пива, а на лице выражение потерянности.

      – Где ты, черт возьми, была, Патти Энн? – спросил он. Его тон был подозрительно лишен гнева.

      – Я работала сверхурочно, а потом пошла поесть еще с парой девушек, – сказала она. – Извини, мне следовало позвонить.

      Она хотела его обойти, надеясь, что с тем он ее отпустит, но вдруг со страхом поняла, что этого не произойдет. Тем не менее он на нее не злился, и она подумала, что могла ошибаться.

      – Просто дай мне пройти в мою комнату, – взмолилась она.

      – Твоя мать в больнице, – сказал Фрэнк Коломбо, прежде чем Патрисия успела выйти.

      Она остановилась и недоверчиво повернулась к нему, на миг потеряв дар речи.

      – Врачи думают, что у нее может быть рак. Толстой кишки. Ей они еще не сказали, но сказали мне. Завтра они собираются сделать ей кое-какие анализы, чтобы узнать наверняка.

      Патрисия была ошарашена.

      – Но как… я имею в виду, когда…

      – С неделю у нее были сильные боли в животе – и что-то навроде судорог. И понос, черный. И она теряла вес – по полкилограмма в день с прошлой пятницы. Сначала она подумала, что это такое пищевое отравление – как называется это тяжелое пищевое отравление?

      – Сальмонеллез?

      – Да. Сначала она подумала, что это оно. Но спазмы в животе становились все хуже и хуже. И, наконец, сегодня вечером я отвез ее в отделение неотложной помощи Алексианского братства. Они осмотрели ее и сделали анализ крови, а затем сказали, что она должна остаться. Я посидел с ней, пока она не уснула, а потом вернулся домой.

      – Я даже не знала, что она заболела, – сказала Патрисия не только отцу, но и себе.

      – Откуда, черт возьми, тебе знать? – обвиняюще заявил Фрэнк Коломбо. – Тебя вечно нет дома, вечно нет рядом.

      Он отхлебнул пива и угрюмо посмотрел на нее.

      – К твоему сведению, я звонил в «Уолгрин» из больницы. Там сказали, что ты не на работе.

      – Ну, я… я еще работала на складе. Может, тот, с кем ты говорил, не знал, что я там.

      – Да. Может быть. Я попросил поговорить с менеджером магазина – напомни, как его там?

      – Э, мистер Делука. Фрэнк Делука.

      – Да, Делука. Я просил поговорить с ним, но его тоже не было.

      Патрисия не поняла, был ли это наезд или нет. «Наверное, нет. Надеюсь, что нет», – подумала она. Отец явно очень расстроен, очень встревожен и, вполне естественно, не совсем отдает себе отчет в том, что говорит. Ему требовалось утешение, понимание. Патрисия взяла его за руку.

      – Папа, пойдем на кухню. Я приготовлю тебе что-нибудь поесть.

      – Я не голоден.

      – Может, кофе?

      Он покачал головой.

      – Нет.

      – Когда тебе нужно вернуться в больницу? – спросила она.

      – Они собираются сделать ей несколько анализов рано утром, до еды.