Журнал «Рассказы». Шаг в бездну. Светлана Волкова

на нее…

* * *

      В тишине было слышно, как тикают часы. Ольга моргнула. Потом еще и еще. Веко нервно задергалось, она хотела поднести ладонь к лицу, чтобы успокоить глаз, но Вадим сухо приказал:

      – Не шевелиться!

      Они стояли в кухне, куда загнал ее муж, а дети осторожно заглядывали через окно из сада, наспех накинув куртки.

      – Пусть они войдут, – сдавленно сказала Ольга. – В тапках же. Там холодно.

      Вадим глянул на окно, но не ответил.

      – Объясни мне, пожалуйста, что происходит. – Ольга осторожно села на табурет, ствол тоже чуть опустился, следуя траектории Ольгиного сердца. – Что, черт возьми, происходит, Вадик?

      – Нет, это ты! Вы! Объясните мне!

      Она подумала, что если встанет сейчас, подойдет, обнимет мужа, вдохнет запах его рубашки, погладит по волосам, то морок пройдет и все встанет на свои места: за окном расцветет нежное июньское утро, дети рассядутся на диване, а на тарелке будут остывать золотистые оладьи. Но острый злой взгляд Вадима остудил ее.

      – Боишься меня? Ружье вон нацелил. На кого, Вадичка? На свою жену?

      – Ты не жена мне!

      – А кто же?

      – Ты… ты… сама скажи, кто ты!

      Вадим чуть опустил ружье и вытер рукавом пот, стекающий со лба.

      Ольга оглядела кухню: никакой сковороды на плите, чайник новый, электрический, на полке вместо рисунка Славика теперь ее, Ольги, портрет в рамочке: она на этой самой зеленой, как полянка, кухне, держит в руках противень с горячим пирогом.

      – Я тоже люблю эту фотографию… – Ольга заговорила уютным голосом, провела рукой по волосам, краем глаза наблюдая, как напряжено лицо мужа. – Ты помнишь, милый, в тот день к нам приехала твоя сестра с племянниками, и мы еще чашку разбили бабушкину, а потом…

      Она не успела договорить, Вадим снова поднял ружье.

      – Кто ты, черт возьми?!

      – Да я же это, я! Твоя Оля!

      – Моя Оля в гробу лежит. Разлагается уже. – Вадим смотрел на нее немигающим взглядом, черты лица его вмиг заострились. – Повторяю свой вопрос: кто ты? Зачем пришла в наш дом? Что тебе надо?!

      Ольга съежилась на табурете, почувствовала, что сейчас разревется.

      – Вадим, я не знаю, что произошло… Я сперва думала, вы все шутите. Зло шутите. Но за окном снег, а утром – моим утром – был июнь и солнце. У меня нет этому объяснения… Я только хочу, чтобы ты поверил мне!

      Вадим молчал.

      – Помнишь, – осторожно продолжила Ольга, – мы пошли в кино на первом нашем свидании? И я еще сломала каблук, а ты все порывался нести меня на руках. И еще… есть вещи, которые знаем только мы с тобой. Например, когда перестраивали этот дом, там, со стороны веранды, ты положил под ступеньку старый значок с лыжником, на счастье. Ты помнишь? Ты не мог этого забыть. Мы смеялись потом весь вечер и пели Визбора…

      – Что ты такое? – закричал Вадим.

      Может быть, это сон и все ей снится? Да, скорее, так и есть. Дверь неровная, углы косяка будто закруглены. Занавеска колышется, а сквозняка нет. На холодильнике недавно стояла