Наказ цыганки. Ольга Сергеева

поднялась со старого ковра и на негнущихся от страха ногах направилась к лесной дороге. Как только поляна скрылась из виду, девушка помчалась домой со всех ног. Она испугалась не старухи и не известия, что у неё есть мать, а самого взгляда старой женщины и того, что она ей сказала. Она цыганка? Как такое возможно? И почему это так напугало саму старуху? Девушка не помнила, как она добралась до дома.

      В усадьбе её уже хватились. Время близилось к обеду, а Нюся всё ещё не вернулась. Обыскали всю рощу, кричали и звали в парке. Семён собрался было седлать коня барину, чтобы объехать вокруг деревни, но тут увидели бегущую к дому девушку. Волосы её растрепались, пелерина съехала набок. Увидев, в каком состоянии вернулась дочь, Фёдор почувствовал неладное.

      – Что, Нюсенька, что? – он схватил её в охапку, принялся ощупывать, взял её лицо в ладони, заглянул в глаза. – Ты цела, доченька? Кто тебя обидел?

      – Цыганка… Цыганка… – только и повторяла дрожащая девочка.

      От услышанного страх Фёдора мигом передался остальным. Анастасию увели в дом, уложили в постель, Серафима заварила ей ромашковый чай. Дрожать девочка перестала только после того, как её укрыли двумя одеялами. Когда она немного успокоилась, Фёдор присел на край её кровати и взял Анастасию за руку.

      – Нюсенька, милая, как ты нас всех напугала! Расскажи, дорогая, кто тебя обидел?

      – Никто, батюшка. Я просто испугалась.

      – Кого ты испугалась, милая?

      – Батюшка, ты только не ругай меня. Я сама не знаю, как зашла в лес. Но там была цыганка…

      – Цыганка, – страх снова сковал Фёдора.

      Все эти годы он боялся, что вернëтся Джафранка и заберёт у него Нюсю. Он никому не говорил о своих страхах, да и сам гнал эти мысли, понимая, что вряд ли матери снова понадобится дочь, если она бросила еë. Но рассказ Анастасии заставил его насторожиться.

      – Какая цыганка, Нюсенька? Что она тебе сказала?

      – Она была очень старая, батюшка. Она мне погадала. Сказала, что я тоже цыганка, но только особенная, и что я должна спросить об этом у тебя.

      Фёдор знал, что настанет и этот день, когда он должен будет рассказать Анастасии историю её матери. В том, что девочка до сих пор не спрашивала о своём происхождении, ему очень помогала Серафима, придумывая всякие прибаутки и рассказывая их Нюсе. Он отпустил руку дочери.

      – Нюсенька, – начал Фёдор, тщательно подбирая слова, – я и твоя мама… мы познакомились случайно. Ты уже взрослая девочка, но я не рассказывал тебе ничего, потому что… ну, в общем, это правда. Твоя мама была цыганка.

      Анастасия привстала, ловя каждое слово отца.

      – То есть, не была, а есть… Дело в том, что я не знаю, где она. Я её больше не видел. Серафима сказала, что тебя подкинули. И это правда. Это мама тебя принесла к нам и оставила на крыльце, когда ты была ещё совсем маленькая.

      – Она бросила меня?!

      – Милая, она жила в таборе, с кочующими цыганами. У них никогда не бывает своего дома. Они живут, где придется: в поле, в лесу, понимаешь? Как та цыганка, которую ты встретила утром.