Любовь и войны полов. Владимир Иванов

участки их контроля, то местному начальнику НКВД – почтенному старику-грузину, дал самый дальний, ещё и пошутив, что тот «напрасно взял, такую молодую жену»…

      Взяли его ночью. Несколько месяцев чека мелкими граблями прогребала весь его район, пытаясь повесить на отца, который опять заделался машинистом и водил поезда, хоть что-то, требуя через знакомых, его отъезда. Отец уже был, почти что, готов уже и к этому, но мама отрезала, что мы всегда жили и будем жить там, где выросли – у всех на виду! Года через два, эта банда от него отстала, а там уж его восстановили и в должности…

      И он вторично слез со своего паровоза, хотя именно тогда он и запомнился мне лучше всего – как он идёт домой в своей старой замасленной куртке с железным ящиком машиниста, в котором для меня всегда есть, что «мне зайчик послал!». Конфеты, ягоды, какие-то нехитрые вкусности или просто наиболее привлекательные остатки его «тормозка»…

      Контур его характера обозначился на свадьбе брата, когда подвыпивший шафер небрежно положил ему руку на плечо. После всех своих инфарктов и инсультов, папа давно передвигался с красивой тростью, но шафер улетел вместе со своей рукой. Я впервые видел, чтобы человек трезвел на глазах. Мгновенно поставив невежду на место, папа, так же, мгновенно с ним и помирился, тут же, подав ему руку. Произошло это так быстро, что большинство ничего не заметило, а кто и заметил, не понял – я один стоял рядом. Мгновенно ликвидировал инцидент в зародыше. И приличия были соблюдены, и свадьба не испорчена. На парня было жаль смотреть – его, спортсмена и здоровяка, инвалид раздавил, как муху. В момент…

      Я поражён до сих пор – если он так успевал парализованный, то что это было, когда он поднимал коней и разворачивал пушки? Что это было за сочетание ума, скорости и силы?!.

      И даже, через много лет, когда я заехал к сестре в Питер депутатом Думы, а она ввернула, «Папа бы тебе показал!», мне сделалось не по себе, словно, здесь появился призрак отца. И встал рядом…

      Но нервным центром и главным архитектором нашей «семьи», была мама. Человек невероятной энергии, гигантской трудоспособности, железной воли, гибкого ума и острой наблюдательности. Это был универсальный естествоиспытатель, стилем которого были полная ясность и максимальная скорость. Всю свою жизнь, она была так загружена работой, что постоянно находилась в хроническом цейтноте.

      Частенько случалось, что её собирали в школу всей семьёй: одна делала ей причёску, другая застёгивала платье и собирала с неё волосы, один проверял и собирал ей тетради и ещё один искал её портфель. И всё равно, спокойно она проходила лишь первые 50 метров от дома, постепенно ускоряясь на всё более резвый аллюр. Такой – всегда куда-то бегущей, её обычно и запоминали наши соседи. И только во дворе школы она преображалась. Там она была уже само внимание и весёлое спокойствие – здесь её подменяли. Тут она забывала уже обо всём на свете…

      Получившая прекрасное педагогическое образование в Томске – этой «столице, бывших белых офицеров»