Нигде. Юрий Вячеславович Ситников

пятидесятых годов помещение с круглыми столиками, покрытыми бордовыми скатертями, у Германа возникло ощущения дежа-вю. Вроде где-то он уже видел такое кафе, сидел за одним из круглых столиков, пил кофе и разговаривал с красивой женщиной.

      Пока они усаживались за крайний столик у окна, память выдала правильный ответ. В точности такое же кафе он описал в своем четвертом романе. Однако, какое неожиданное совпадение.

      Вскоре они сделали заказ: кофе, круасаны, сырные булочки и апельсиновый сок.

      Чуть погодя Герман поинтересовался семейным положением Эммы.

      Прежде чем ответить, она долго молчала, затем развязно и небрежно ответила вопросом на вопрос:

      – А разве это важно?

      – Для меня да, – он скомкал в руках салфетку, потянувшись за круасаном.

      – Мы же не дети, правда? – осторожно, но в тоже время твердо спросила Эмма. – У каждого из нас своя жизнь, свои проблемы, своё прошлое и настоящее.

      – По-моему, ты уходишь от ответа.

      – Да нет, – она махнула рукой и быстро провела указательным пальцем по ободку фарфоровой чашки. – Только зачем ты интересуешься моим семейным статусом, что это изменит?

      – Хочу узнать тебя получше, – полушутя полусерьезно сказал Герман.

      – Мне казалось, прошлой ночью я открыла тебе все свои тайны.

      – Это были не те тайны, – улыбнулся он краешком губ. – Расскажи о себе.

      – Родилась, живу и когда-нибудь умру. Это вкратце.

      – Мрачноватая биография.

      – Ты считаешь, – засмеялась Эмма. – Знаешь, я не люблю рассказывать о себе, наверное, не умею, из меня плохая рассказчица.

      – Обещаю, буду стоически держаться, если ты начнешь заикаться, путать имена и даты.

      – Ладно, я готова отчитаться, – она равнодушно пожала плечами, посмотрев на него ироничным взглядом. – Значит, воспитывал меня отец, мать свою я не помню, она сбежала от нас вскоре после моего рождения. Жили мы в деревне, откуда я сбежала при первой же возможности.

      – Сбежала куда?

      – К людям, – засмеялась Эмма. – В город поехала. Жила в коммуналке у троюродной тётки отца.

      – А что было потом? – допытывался он.

      – Потом мне исполнилось восемнадцать, и я вышла замуж.

      – И кем он был?

      – Богатым! – последовал резкий ответ. – Он был богатым и этим всё сказано. Я его не любила, его невозможно было любить, он… Как бы тебе сказать, – Эмма стала заламывать себе пальцы. – Он был намного старше меня. Ему перевалило за шестьдесят. Хочешь жить, умей вертеться. Я тогда очень хотела жить в городе, красиво жить, ни в чём себе не отказывая. Разумеется, и вертеться приходилось, будь здоров.

      – И долго вы прожили вместе?

      – Мы до сих пор женаты. Сейчас он старик, но продолжает уверять, что любит меня. В принципе всё. Теперь ты удовлетворил своё писательское любопытство?

      – Не совсем, ты не сказала…

      – Может, на сегодня хватит разговоров, и ты вспомнишь, что тебя