Ветер и крылья. Перекрестки. Галина Дмитриевна Гончарова

тащили труп, зацепив его крюками, посыпали кровавые пятна свежим песком…

      Зеки-фрай довольно улыбался.

      Что ж. Парень оправдал его надежды. Был и красивый бой, и эффектное убийство… и прозвище в самый раз пришлось.

      Ангел.

      Ангел Смерти…

* * *

      Вечером Энцо сидел на своей койке. Смотрел в стену.

      Угрызения совести?

      Тоска? Боль? Сожаление?

      В том-то и дело, что ничего подобного он не испытывал. И даже знал, когда это началось. Когда Адриенна… Когда он провел ночь в ледяной воде, а она была рядом. Поддерживала его, шептала что-то успокоительное и умоляла, заклинала об одном.

      Ты вернись. Ты только выживи и вернись…

      Остальное не важно.

      Остальное потом, потом, потом…

      Ты придешь, и я вложу свои ладони в твои, и мы отпустим прошлое на свободу. А пока – живи! Вопреки всему!

      И Энцо обещал ей.

      Рядом уселся кто-то…

      Энцо посмотрел без всякого уважения.

      Ромео Барбадо. Один из гладиаторов, старше Энцо лет на десять, в школу попал несколько лет назад и пока еще жив. На хорошем счету, несколько раз был ранен, но его лечили. Не из первых, из крепких середнячков. Неглупый, серьезный, старающийся поддерживать со всеми хорошие отношения. Хотя в среде гладиаторов это и не слишком принято: сложно дружить с тем, кого завтра могут выставить против тебя.

      Койка прогнулась. Вон какое пузо наел…

      Если кто считает гладиаторов этакими мускулистыми, стройными и с подтянутыми животами… ой зря! Слой подкожного жира у каждого гладиатора был вполне приличным. И на животе в том числе.

      Ячмень, бобы, хлеб, масло – обычный рацион. Кстати, не из дорогих, но все сытное, свежее и достаточно вкусное.

      Питались гладиаторы очень хорошо. Тренировались тоже на совесть, но жир – это ведь нужно! И раны тогда не такие болезненные, и, опять же, в такое пузо кинжалом тыкать долго придется, лучше сразу мечом бить.

      – Вино будешь?

      – Нет.

      – А то смотри, у меня есть…

      Энцо еще раз качнул головой.

      – Нет, сказал же…

      – Ты хорошо после боя держишься.

      Лоренцо промолчал. Ага, вот он идиот, правда? Ромео в город выходить нельзя. А вино откуда?

      А оттуда…

      У рабов нет друзей. Потому что сидящий рядом человек – такой же раб. Даже хуже… Энцо хотя бы хозяину не нашептывает, а Ромео наверняка. И согласись сейчас Лоренцо выпить…

      Или стоит согласиться?

      Нет.

      Пороки есть разные, и Энцо для себя уже выбрал. Тот, который будет более безопасен. Вино понижает внимание, расслабляет. У Энцо будет другая слабость, совсем другая…

      – Точно не хочешь? – Ромео приложился к кувшинчику.

      – Иди отсюда подобру-поздорову, – огрызнулся Энцо. – Сказано же, не хочу!

      – И бой у тебя получился хорошим, – не сдался Ромео. – Кто тебя дома учил?

      Энцо молчал, смотрел в стену.

      Обойдетесь без таких знаний, сволочи. Это – мое…

      Через пятнадцать минут Ромео надоело молчание, и он ушел восвояси. Энцо хмуро оскалился