Лудингирра. Сергей Николаевич Фирсов

же, смотри! – настаивал судья. – Так поступают с изменниками. Подумай о себе и своем сыне. Подумай – может тебе стоит лично поговорить с царским казначеем. Уверен, он проявит к тебе снисхождение…

      – Ах, вон оно что! – открыла лицо Дамгула. – Мне не о чем с ним говорить!

      – Тогда знай – если к следующей полной луне твой муж не объявиться – будет суд и все его имущество: и слуги и земля отойдет в казну, а ты сама станешь рабыней и твой сын тоже…

      Как она выбралась из этого злополучного места сама не помнила. Ей казалось, что она спит. Спит и не может никак очнуться. В горле все еще стоял тошнотворный запах. Она влетела к себе в дом, сбросила субату – кажется он тоже пропитался смрадом и устремилась в сад, чтобы благоуханье цветов искоренило вонь.

      В саду ее ждала женщина с ребенком, одетая в лохмотья. Она стояла спиной в пол-оборота, грязные распущенные волосы закрывали ей лицо. Как могла Нинда впустить ее в дом? Если бы это было во сне, Дамгула решила, что перед ней – призраки один в виде нищенки другой в виде – маленького ребенка. Две мающиеся души. Но поскольку дело обстояло наяву, Дамгула хотела было позвать служанку, чтоб отчитать ее за это безобразие, но женщина обернулась и Дамгула чуть не вскрикнула – в саду была ее сестра.

      – Барна! Ты ли? Что с тобой?

      Барнамтарра попыталась улыбнуться, но не смогла. Дамгула обняла сестру.

      – Да ты откуда здесь? Это твой сын?

      Женщина кивнула в ответ.

      – Я его только крохой помню … Почему ты так одета? Ты совсем исхудала, побледнела! Где твой муж? Присядь, сюда… вот на скамью.

      – У меня больше нет никого… – выдавила женщина. – Никого, кроме тебя и его. – она кивнула на малыша. – Я не ела уже два дня…

      – О, боги… Нинда!

      – Я здесь, моя госпожа…

      – Где ты вечно ходишь?! Принеси скорей еды и вина! Да быстрее, тебе говорю!

      – Мой муж… – пробормотала Барна ослабевшим голосом. – Его обвинили в измене царю. Отняли все… Его и меня – в рабство… Мы с сыном сбежали… Я теперь не знаю куда идти…

      – Ты правильно сделала, что ко мне пришла. – Дамгула хотела снова обнять сестру, но та ее остановила.

      – Мы не можем у тебя долго… Если нас найдут – лишат зрения и вернут хозяину. Накажут и тебя.

      – О, боги, да что ж это делается!? – воскликнула Дамгула. – Здесь тебя никто не станет искать.

      Служанка быстро накрыла стол в саду. Дамгула протянула племяннику миску с бараньей похлебкой.

      – Спасибо, но я уже ел.

      – Когда же ты успел?

      – Вчера. Мне мама давала… – тихо молвил ребенок.

      Барнамтарра хлебнула из миски.

      – Ешь, Барна! Что ты? – удивлялась Дамгула.

      – Я… Мне что-то нехорошо… я потом. – сестра схватилась за живот.

      – Может позвать лекаря?

      – Нет. Прошу, не надо, … знаешь, – сказала Барнамтарра и прислушалась к звукам на улице. – У нас в Умме творится что-то страшное: многих знатных людей осудили на смерть… И никто толком не знает за что. Говорят, за неповиновение царю. А еще, говорят, и у вас в городе тоже самое творится.