Капелька на Берегу Седьмого Чувства. Тара Юницкая

Ну, хочешь, я… – и тут Никита, выпучив глаза, давясь и кривясь, в несколько секунд уничтожил свой липкий и бесформенный блин-ком.

      Капелька расхохоталась, глядя на его потешную физиономию.

      Когда блинчики с картофельной начинкой были обжарены, компот сварен, Кит накормлен и отправлен восвояси вместе с целлофановым пакетиком, в котором упокоилось подгоревшее «назидание потомкам», Капелька налила в термос компот, сложила в сумку обед для мамы и пошла на книжный базар.

      Глава 3. Рыжий

      Маму она отыскала сразу – та сидела, ссутулившись, за прилавком, уткнув нос в книгу.

      – Девушка, у Вас книги о вкусной и здоровой пище нет? – меняя голос, прогнусавила Капелька.

      – Нет, – не поднимая головы, ответила мама.

      – А самой пищи тоже нет? – не сдерживая смеха, продолжала Капелька. – Так сейчас будет самая вкусная и здоровая пища, на одной духовной далеко не уедешь.

      – Капелька! – Мама оторвала, наконец, голову от книги.

      – Что читаешь?

      – Бориса Виана. «Пена дней» называется.

      – Интересно?

      – Необычно. И музыкально, и каламбурно, и грустно.

      – Не грусти! Пообедай лучше. А мне что почитать посоветуешь?

      У Капельки просто глаза разбегались от обилия ярких обложек.

      – Возьми вот эту перечитай. Хоть и детская, но замечательная.

      – «Рони, дочь разбойника» Астрид Линдгрен… Я у неё только о Пеппи, Карлсоне и Эмиле из Лённеберги читала, а эту – нет.

      – Я её тебе читала, когда ты еще на свет не родилась, но уже сидела у меня в животе. Я лежала в больнице, мне было очень грустно и тоскливо. Перебирала старые, забытые кем-то в палате журналы и напала на первую публикацию этой повести на русском. Открыла и забыла обо всем. Оказалась вместе с Рони в самой серединке весны. А ночью ты вдруг зашевелилась, до этого не подавала признаков жизни, хотя жила во мне уже пять месяцев – потому меня в больницу и положили, думали, что ты там, как мамонтенок, заморозилась. А тут оттаяла – книжка, наверное, тебе понравилась. Все в палате спали, а я улыбалась, плакала и к тебе прислушивалась.

      – Мамочка, я что-то начинаю вспоминать. Я уже чувствую, что во второй раз эта книга мне ещё больше понравится. А ты давай ешь, пока блинчики не остыли.

      Капелька раскрыла книгу наугад.

      – Удивительно! Моя книжка французская, твоя – шведская, а переводчица одна. И очень хорошая! – мама ещё что-то говорила о сложностях перевода, но Капелька её уже не слышала, ничего не воспринимая вокруг, она с головой погрузилась в книгу.

      «Рони снова посмотрела на Бирка, осветив его лицо лучом фонарика. Может, Бирка дома и не причесывали, но его гладкие рыжие волосы были подобны шлему из красной меди. Горделивая посадка головы, длинная шея, прямые плечи… «Какой красивый у меня брат», – подумала Рони.»

      «Тоже рыжий!» – мелькнуло в голове у Капельки. К кому относилось это «тоже», она так и не успела додумать…

      – Ты что, обалдел? Звонишь, как сумасшедший. Весь дом разбудишь!

      – Пит, ты чего взъелась? Семь часов