Капелька на Берегу Седьмого Чувства. Тара Юницкая

меня найти: от главного входа на книжный базар налево третья палатка. Буду ждать. Мы так и не договорили, что там за Берег Семи Чувств. Ты мне расскажешь? О, мой троллейбус! Жду, люблю, пока!

      Всю дорогу до рынка на глаза Капельке попадались удивительные вещи: на втором этаже старого дома, со стен которого кусками отваливалась бирюзовая штукатурка, вдруг обнаружилась в овальной нише прямо над входом маленькая гипсовая женская головка. Горельеф – вспомнила Капелька мамины уроки. Длинная точёная шейка, непослушные завитки выбиваются из перевитого ленточками узла на затылке.

      – Ну и заявочки! Ты что же, здесь всегда была? Как же я тебя раньше не замечала? Тысячу раз мимо проходила.

      Потом Капельке встретилось маленькое белоснежное облачко, которое явно заблудилось среди грязно-серых и едко-жёлтых клубов дыма, извергаемых заводскими трубами. Оно растерялось, не зная, как вырулить между ними, чтобы не запачкаться. Облачко было похоже на то, которое Капелька видела во сне.

      – Лети прямо над аллеей, – мысленно приказывала Капелька, задрав голову и, как лоцман, прокладывала облачку путь… Бабах!

      – Питон! У тебя что, совсем крыша поехала?! Смотреть надо, куда идешь! Как танк, чуть с ног не сбила мирного человека.

      Сначала в глазах у Капельки засверкали солнечные брызги, потом изображение сфокусировалось. Перед Капелькой стоял Никита – тот самый сосед по парте.

      – Кит, а ты, оказывается, рыжий!

      – Ага, особенно летом, когда выгораю на солнце. А у тебя веснушки. Ты только сегодня прозрела?

      – Кажется, да. А почему ты никуда не уехал?

      – Улетаю через две недели. На второй поток в лагерь в Кабардинку. А сначала должен бабушку развлекать, она к нам скоро из Челябинска нагрянет с визитом. Родителям некогда: у них с магазином запарка.

      – Кабардинка – это где?

      – Сначала нужно добраться до Новороссийска, а от Новороссийска автобусом до Кабардинки полчаса, не больше.

      – Мы в те края тоже собираемся в июле.

      – А сейчас ты куда?

      – На рынок.

      – А потом?

      – Потом буду печь блинчики с картофельной начинкой и компот варить. – Пит, возьми меня в качестве тягловой силы. Плату беру картофельными блинчиками.

      – Тебе что, делать нечего или тебя дома не кормят?

      – Пацаны все разъехались кто куда. Родители до ночи на работе. Дома из еды только чипсы, «Дошираки», «Кириешки», «Пепси» и «Стиморол». Меня от всего этого уже воротит.

      – Ладно, Кит, пошли. Только, чур, пощады не просить, раз тягловой силой назвался. Грузить, так грузить!..

      В этот день на рынке всё казалось Капельке необычным, как на картинах маминых любимых импрессионистов: серебристая рыбная чешуя, живописные горки фруктов, припорошенных пылью. А по цветочному ряду можно было ходить часами, но время поджимало. «Тягловая сила» заметно приуныла, хотя и не просила пощады.

      Они приползли домой, задыхаясь от жары, когда на часах было уже одиннадцать.

      – Кит, ты что больше любишь, чистить картошку или печь блины?

      – Больше всего я люблю слушать музыку.

      – О!