Его Голгофа. Лев Аскеров

водкой – мне до этого никогда не доводилось.

      Подобного не должно было происходить. Ведь Баку уже третью неделю кряду жил в режиме объявленного комендантского часа, по жестким и неукоснительным требованиям которого категорически запрещалось собираться в группы даже из трех человек. Солдаты тут же обязаны были вмешиваться и разводить людей по сторонам. А тут… Сотни подвыпивших, одуревших от дармовой наркоты, невесть откуда понаехавших молодых людей. Они орут, матерятся. У них чешутся руки. Им нужна жертва. И ее им пообещали…

      Мы с трудом проталкиваемся к дверям депутатской. Там, встопорщенной курицей, истерично кудахча, довольно странного и неопрятного вида женщина наскакивала на милиционера, заслонившего ей путь. Она пытается рукой дотянуться и царапнуть его по лицу. В один из таких моментов на ее запястье я заметил татуировку. Наверняка, подумал я, она – из контингента романинской женской колонии-лечебницы. А скосив взгляд в сторону, я обомлел. За ее спиной, словно в конвульсиях, дергался парень. Слюдяные глаза… В уголках мокрых губ пузырится пена… В руках – черный, с огромное яблоко, голыш. Меня аж передернуло. У кого-то морской голыш, у кого-то нож, а у кого-то, наверное, уже запотела ладонь, сжимающая в кармане рукоять револьвера.

      Мы вошли вовнутрь.

      – Дело более чем серьезное, – повторил Халафов. – Надо что-то предпринимать.

      Озирая помещение, я кивнул. Пусто. Никого. Буфетчица со стеллажей поспешно убирала и складывала в ящик хрустальные бокалы, бутылки с яркими заграничными ярлыками, коробки конфет…

      – Почему вы все убираете? – спрашиваю ее.

      – А как же?! – испуганно говорит она.– Вы не видите, что творится? Сейчас ворвутся и разнесут все к чертовой матери. Там же,– буфетчица кивает на дверь,– джунгли.

      – Джунгли,– соглашаюсь я.

      С взлетного поля в зал вошел заместитель начальника гражданской авиации – мой тезка Сабир Ильясов.

      Случай давал шанс. План действий выстроился сам собой. Я подозвал его к нам.

      – Когда прибывает московский?

      – Через четверть часа.

      – Нужна твоя помощь, – говорю я ему.

      – Пожалуйста. Окажу любую.

      – Можешь «жигуленок» с площади завести на летное поле?

      – Сделаю. Сам сяду рядом с водителем, и заедем.

      – Можешь дать указание, чтобы о прибытии рейса объявили через 20 минут после того, как самолет приземлится?

      – Нет проблем.

      – Можешь приказать, чтобы в старом аэропорту нашему автомобилю открыли ворота на выезд?

      – Не отходя с места. Говорите номер вашего «жигуля»…

      Отдав необходимые распоряжения, Ильясов вместе с Фикретом Мамедовым поспешили на площадь к машине.

      …Непрезентабельный и быстроходный «жигуленок», юркнув в настежь открытые ворота, вылетел на шоссе. Он вырвался из уготованных для одного из его пассажиров клещей неминуемой смерти…

      По дороге в город, я сказал Халафову, что, зная Гейдара