Зов Ланелы. Владимир Городов

с козел сетрик. Весь наш разговор он слышал, и в курс дела его вводить не требовалось.

      – Зовут меня Реди из Атрока. Я песни петь умею!

      – Что ж, спой. Послушаем, Реди из Атрока, каков ты певец.

      Парнишка откашлялся и во весь голос грянул:

            «Как во город Суродилу

            Купцы-гости заходили,

            Похвалялися товаром,

            Отдавали не задаром!»

      – Довольно, довольно…– поморщившись, махнул рукой Кавни. – Голос у тебя, конечно, звонкий, но таких певунов – в каждом трактире охапки четыре. Если перед почтенной публикой выступить осмелишься – закидают тебя тухлыми яйцами!

      – Ага! И поёшь ты не в лад! – добавила высунувшаяся из-за моего плеча Зи. – Хотя мордашка у тебя о-очень миленькая!

      – Ну-ну, голову-то не вешай! – приободрил паренька сетрик. – Может, ещё чего умеешь?

      – Стрелять умею, – хмуро ответил юноша. – Только вот фиглярам это умение не надобно.

      – Не скажи! – возразил я, с тайным облегчением выпрыгивая из фургона на дорогу. – А ну-ка, Кавни, останови караван!

      Я взял одно из яблок, которыми жонглировал Кавни, и шагов на пятнадцать отошёл в сторону от дороги к ближайшему дереву. Прислонился к стволу и поставил яблоко себе на темя. Глазами показал на него пареньку:

      – Стреляй!

      У Кавни округлились глаза, Зи в ужасе прикрыла рот ладонями. А Реди не спеша достал лук, натянул тетиву. Затем расчехлил колчан, быстро выхватил стрелу и, практически не целясь, выпустил в мою сторону. Зи успела взвизгнуть.

      В случае чего увернуться я бы успел, поэтому промаха не боялся. Но отклоняться и не потребовалось: стрела уверенно пронзила яблоко точнёхонько посередине. Я отошёл на пару шагов, взглянул на пришпиленный к дереву фрукт, поднял брови и развёл руками, демонстрируя немое восхищение. Реди коротко улыбнулся, так же быстро достал вторую стрелу и послал вослед за первой.

      «М-да, о таком я только читал, – подумал я, разглядывая результаты выстрела: вторая стрела расщепила первую. – В книжках про Робина Гуда!»

      Переведя взгляд на Кавни, я спросил его:

      – Фирисет, сетрик?

      – Фирисет-то, оно, конечно, полный фирисет, – в некоторой озабоченности тот полез рукой в дебри своей шевелюры. – Только ведь этого фирисета всего лишь на одно выступление и хватит.

      – Это почему же?

      – Да потому. Выступим мы, к примеру, в той же Суродиле, а потом разведут нас за белы рученьки по разным местам. Его, за стрельбу меткую, в воинство лад-лэдское, хочет он того или нет, а меня – в узилище, где расспрашивать будут с превеликим пристрастием: для чего в фиглярском караване оружие имеется? Уж не привольные ли мы, под личиной фигляров спрятавшиеся?

      – Не хочу я в воинство! – испуганно воскликнул Реди. – Не любо мне людей жизни лишать!

      – А что любо?

      – Любо по свету бродить, разные края и земли видеть. Людей потешать.

      – Конечно, решать тебе, – обратился я к Кавни, – но я бы на твоём месте парнишку взял. Мне кажется, такой бы пригодился.

      – Пригожусь, дяденьки! Ей-ей,