Крылатый Ян. Анна Шашкина

садился после тренировки. Ян дал себе задание – каждый день упражняться, махать крыльями, пока мышцы не откажут, пока не почувствует изнеможения. Сначала он спрыгивал с лавки. Потом стал выходить на задний двор, наглухо отгороженный забором с двух сторон от соседей и редким частоколом от полей. Здесь он забирался на кучу прошлогоднего сена, которую выволок из амбара. Далее шла крыша сарая. Каждый раз Ян при прыжке вперед раскрывал крылья и взмахивал ими, стараясь устремиться от земли вверх в догорающее золотом и багрянцем вечернее небо.

      Бывали и осечки. Заклинивало что-то, сводило мышцу, и юный летун падал в колющий соломинами стог или того хуже – на землю. Но все-же тренировки давали результат. За полтора месяца Ян уже мог пролететь от дома до частокола, за которым чернело посевное, но сейчас ничейное поле. Не слишком высоко, но на два своих роста мальчик взлетал уже без усилий. Учиться приходилось по книгам и полагаясь на интуицию. Никто в деревне не мог, да и не захотел бы, помочь ему советом или примером.

      Все бы шло гладко, да увидел как-то тренировку Яна соседский мальчишка. Услышал он шорох со стороны двора за библиотекой, решил, что забралась лисица, медоед или дикий крючколап. Любопытство потянуло его, словно за узду осла, посмотреть, что за существо шорохается. Ян в это время тренировал парение – длительное зависание в воздухе на месте.

      Парение нужно было и в бою с аргонами, и для остановки во время пути для осмотра окрестностей. При парении важно было хлопать крыльями чаще, чем в полете, ведь само по себе движение крыла призвано сдвигать летуна или птицу в пространстве. Чтобы появилась возможность зависнуть на одном месте, необходимо было чередовать взмахи с усилием вверх и такие же по силе опускания вниз, не плавные, а резкие и тормозящие движение. А следом сразу же новое движение вверх, и снова – вниз. Ян старался так, что вспотел. Из сосредоточенной работы его вырвал залихватский присвист лазутчика, забравшегося на забор и теперь восседающего на нем верхом.

      Ян вздрогнул, машинально прижал крылья к спине и неминуемо рухнул на стог сена, а с него покатился на землю. Филька, так звали соседа, громко заржал и спрыгнул с забора. Он слишком близко подошел к Яну, который, тяжело дыша, отряхивал одежду и руки от земли и травы.

      – Летать вздумал что ли? – Филька по-змеиному прищурил карие глаза, сморщив веснушчатый нос, – А батя тебе разрешал?

      – Это мои крылья, что хочу, то и делаю, – ответил Ян, соображая, как бы спровадить Фильку со двора.

      – А если я бате твоему расскажу? Что будет? А? – Филька широко осклабился, показывая дырку вместо двух передних зубов, которые недавно выпали, а новые только прорезались.

      – Ругаться будет, может, высечет, – спокойно ответил Ян, выпрямившись и став выше забияки на голову, – А тебе-то это зачем? Какой прок?

      – А просто так! – посуровел вдруг Филька, вплотную шагнув к Яну и посмотрев снизу вверх на него. Кулаки Фильки сжались, он был известный драчун и сейчас искал повод для стычки. Ян ему никогда