Крестный отец. Марио Пьюзо

по поводу Тома? – с нажимом, несмотря на лившиеся от страха слезы, спросила Тереза.

      Санни приобнял ее за плечи и отвел к двери.

      – С ним все будет хорошо, клянусь. Подожди в гостиной. Как только что-то узнаю, сразу сообщу.

      Тереза вышла. Санни закрыл за ней дверь, а Майкл сел в свободное кожаное кресло. Санни метнул на него резкий взгляд и вернулся за стол.

      – Будешь тут торчать, Майки, – наслушаешься вещей, которые тебе неприятны.

      Майкл закурил сигарету.

      – Я могу помочь.

      – Нет, не можешь, – возразил Санни. – Старик мне ни за что не простит, если я тебя впутаю.

      – Эй ты, болван, он и мой отец! – рявкнул Майкл, поднимаясь. – Почему это я не могу помочь? Не обязательно ведь кого-то убивать! И вообще, перестань возиться со мной как с ребенком. Я воевал, был ранен, помнишь? И япошек убивал. Или ты думаешь, я в обморок упаду, услышав, что кого-то хотят прикончить?

      Санни усмехнулся, сверкнув зубами:

      – Ну-ну, так и до кулаков дойдет!.. Ладно, оставайся, будешь сидеть на телефоне. – Он обратился к Тессио: – Мне сейчас сообщили весьма ценные сведения. Старика сдали, это понятно. Но кто? Либо Клеменца, либо Поли Гатто, который очень вовремя сказался больным. Я вот знаю, ну а ты, Майки? Покажи, чего стоит твоя учеба в колледже. Кто продался Солоццо?

      Майкл вновь опустился в кожаное кресло и тщательно все взвесил. Клеменца занимает должность капореджиме. Одно из высших лиц в семейной иерархии. Дон сделал его миллионером, и они тесно дружат уже более двадцати лет. Какая ему выгода? Деньги? Ему и так хватает, хотя людей, случается, одолевает жадность. Власть? Или месть за надуманное оскорбление или неуважение? Может, за то, что консильери назначили Хейгена? Или обычный расчет: мол, преимущество за Солоццо?.. Нет, Клеменца предать не мог – просто потому, с грустью подумал Майкл, что он сам не хотел бы, чтобы Клеменцу убили. Толстяк всегда приносил ему подарки и водил гулять, когда отец бывал слишком занят. Нет, он не в силах поверить, будто Клеменца виновен в измене.

      С другой стороны, если бы Солоццо хотел кого-то подкупить, то непременно Клеменцу.

      А что Поли Гатто? Он пока еще не разбогател. Да, он на хорошем счету и точно достиг бы больших высот в Семье, но со временем, как и остальные. Возможно, юношеское тщеславие затмило ему разум, как часто бывает. Значит, Поли, больше некому… Но тут Майкл вспомнил, что они с Поли вместе учились в шестом классе – и тоже не хотел бы, чтобы Поли оказался предателем.

      – Никто из них, – произнес он, покачав головой.

      Санни ведь и так знает ответ. Будь вопрос на голосовании, Майкл, конечно, выбрал бы Поли.

      – Не бойся, Клеменца чист, – сказал старший брат с улыбкой. – Это Поли.

      На лице Тессио читалось облегчение. Конечно, ведь он переживал за коллегу-капореджиме. Ну и раз предательство не зашло так высоко, значит, положение еще не столь серьезно.

      – То есть завтра я могу отпустить своих людей? – осторожно поинтересовался он.

      – Послезавтра, – ответил Санни. – А пока что я не хочу, чтобы об этом кто-то узнал. Слушай, мне с братом