Крестный отец. Марио Пьюзо

в крепость Корлеоне на Лонг-Бич, там безопасно.

      – Сделаю все, что в моих силах, – пообещал Том. – Ты прав, даже дон хотел бы того же.

      Солоццо серьезно кивнул.

      – Договорились. Мне не нужна кровь. Я коммерсант, а кровь стоит слишком дорого.

      Тут зазвонил телефон, и человек позади Хейгена снял трубку. Выслушав звонившего, он коротко бросил: «Хорошо, передам», подошел к Солоццо и что-то прошептал тому на ухо. Турок побледнел, его глаза гневно вспыхнули. Хейген почувствовал прилив страха. Солоццо задумчиво смотрел на Тома, и тот понял: что-то случилось, теперь его не выпустят.

      – Старик жив, – проговорил Солоццо. – Пять пуль, а сицилиец жив… – Он обреченно покачал головой. – Что ж, не повезло. Мне не повезло. Тебе тоже.

      Глава 4

      Узкий подъезд к особняку на Лонг-Бич был перегорожен цепью. Внутренний двор ярко освещали прожектора на всех восьми домах. Вдоль извивающейся бетонированной дорожки стояло не менее десятка машин.

      Возле цепи Майкла Корлеоне встретили двое незнакомых мужчин.

      – Ты кто? – спросил один с отчетливым бруклинским акцентом.

      Майкл представился. Из ближайшего дома вышел еще один человек и вгляделся ему в лицо.

      – Да, это сын дона, – подтвердил он. – Я провожу.

      Майкл пошел за ним к отцовскому дому. Дверь открыли еще двое незнакомцев.

      Внутри тоже было полно чужих, и только в гостиной появились знакомые лица. На диване, напряженно выпрямив спину, сидела и курила Тереза, жена Тома Хейгена. На журнальном столике перед ней стоял стакан виски. На другом конце дивана развалился Клеменца. Лицо капореджиме ничего не выражало, но лоб его блестел от пота, а черная сигара – от слюны.

      Клеменца встал и сочувственно потряс Майклу руку, тихо сказав:

      – Выкарабкается. Твоя мать сейчас с ним в больнице.

      Подошел пожать руку и Поли Гатто. Майкл посмотрел на него с недоумением: Поли ведь был личным отцовским телохранителем (того, что сегодня он сказался больным, Майкл не знал). На его худощавом смуглом лице читалась тревога. Гатто имел репутацию перспективного и сообразительного человека, умеющего без сучка и задоринки решать деликатные вопросы, однако сегодня он со своей работой не справился. По углам сидели еще люди, их Майкл не узнавал, – явно не подчиненные Клеменцы. Увязав одно с другим, Майкл понял: Клеменца и Гатто под подозрением. Думая, что Поли присутствовал при покушении, Майкл спросил:

      – Как Фредди? В порядке?

      – Врач сделал ему укол, – отозвался Клеменца. – Он спит.

      Майкл подошел к жене Хейгена и поцеловал ее в щеку. Они были в добрых отношениях.

      – Не бойся, с Томом все будет хорошо, – прошептал Майкл. – Санни тебе уже что-нибудь говорил?

      Тереза прижалась к Майклу, потом мотнула головой. Хрупкая и очень миловидная, она больше походила на американку, чем на итальянку. И она была очень напугана. Майкл взял ее за руку и, подняв с дивана, провел в угловой отцовский кабинет.

      Санни