Братья по крови. Саймон Скэрроу

на груди руками стоял, глядя на визитера.

      – Ну, – начал префект, – так что ты нам скажешь?

      Виноторговец медленно шагнул вперед, ближе к масляному светильнику, и в его скудном свете Катон с Макроном разглядели черты ночного гостя. Из-под его зеленого плаща проглядывали простая коричневая рубаха, штаны и башмаки на толстой подошве. Черные волосы, худое костистое лицо. Катон с удивлением узнал, кто это.

      – Септимий?

      – Что-о? – возвел брови Макрон. – Септимий? О боги, и вправду… Именем Юпитера, что ты здесь делаешь?

      Имперский лазутчик, притворно-воровато взглянув на выход, прекратил напевную скороговорку, с которой изображал из себя виноторговца.

      – А уж я-то как рад нашей встрече, центурион Макрон… Отчего ж ты не расспрашиваешь меня, какой путь я сюда проделал?

      Ветеран смотрел, приоткрыв от изумления рот. Катон оправился первым и твердо посмотрел на Септимия:

      – В самом деле, что ты здесь делаешь? К чему весь этот маскарад?

      – В качестве виноторговца Гиппарха я привлекаю к себе меньше нежелательного внимания, – пояснил гость. – Я перекупил дело в Лондиниуме у настоящего Гиппарха и его олуха-компаньона, тоже грека. Но позвольте, друзья мои, – спросил лазутчик с ноткой уязвленности, – разве так принято встречать своего товарища по оружию? Или вы успели позабыть, как мы некогда плечом к плечу противостояли врагам императора на улицах Рима?

      – Ну уж уволь, – прорычал Макрон. – С каких это пор отпрыски Нарцисса стали мне товарищами?

      – Ты надрываешь мне сердце, центурион.

      – Довольно! – бросил Катон. – Потрудись объяснить, чем ты здесь занимаешься. Ни на миг не поверю, чтобы ты прибыл на самый край империи лишь для того, чтобы проверить, встречаются ли здесь случаи подделки римских монет.

      Маска уязвленной гордости с лица Септимия исчезла.

      – Извольте. Можно обойтись и без вменяемых этикетом любезностей.

      – Да уж, будь добр, – резко вымолвил Макрон.

      – Меня послал сюда отец.

      – О нет, только не это, – обхватил себе голову руками Макрон. – Успокой меня. Скажи, что этот скользкий гад не думает более втягивать нас в какую-нибудь из своих гнусных интриг.

      – Зачем он тебя послал? – потребовал Катон. – Что ему нужно на этот раз?

      Вид у Септимия сделался обиженный.

      – Нарцисс послал меня вас предупредить: вам обоим угрожает опасность. Очень серьезная. Такая, что можно запросто лишиться жизни.

      – Да неужто? – всплеснул руками Макрон. – Ты слышал, Катон? Мы под угрозой. Здесь, в сердце вражьих земель, перед жесточайшей битвой. В опасности. Кто бы мог подумать? – Он повернулся к Септимию: – Если не ошибаюсь, вы с папашей состоите при императоре осведомителями? Так вот, мне кажется, вас уже пора гнать оттуда за ненадобностью. Совсем нюх потеряли.

      – Гм, – без всякого выражения хмыкнул Септимий. – Как бы мне ни нравилось ваше солдатское остроумие, час уже поздний, а времени в обрез. Нам всем сейчас было бы