Подсказок больше нет. Светлана Волкова

дрянь! Да педсовет тебя одним пальцем, у матери такие связи, тебе и не прикошмарится!»

      – Ну, Юль-Генриховна! А чё сразу я крайний-то?

      – Кабанов, ты издеваешься?

      «Издеваюсь?! Ты, милаша, ещё не догадываешься, как несладенько бывает, когда Кабан издевается!»

      – Да чего вы все ко мне привязались? – Кабанов повернулся на стуле и сел к ней вполоборота, скрестив руки и всем видом показывая, как надоел ему весь этот разговор.

      – Вот опять хамишь, Кирилл. Ты слушаешь меня, но не слышишь. Я-то переживу, не впервой, но то, как ты вёл себя на встрече с делегацией от Кировского завода, это же неприкрытое… – она осеклась, увидев свой облупленный лак на ногте и быстро спрятала руку.

      Движение не осталось незамеченным для Кабанова. Он усмехнулся и принялся демонстративно искать что-то в айфоне.

      – Я, кажется, к тебе обращаюсь, – устало произнесла Юлия Генриховна.

      – Да пошли они! Будто я к ним в рабочий класс записался! Вы тоже даёте, – нараспев протянул Кабанов, не отводя взгляда от светящегося экрана. – Привели шушеру какую-то, вот если бы, к примеру, Газпром пришёл…

      – Убери телефон, когда я с тобой разговариваю! – отчеканила Юльхен.

      – Это не телефон, а айфон, – медленно, словно беседовал с маленьким ребёнком, произнес Кабанов, продолжая как ни в чём не бывало водить пальцем по экрану.

      Юлия Генриховна машинально перебирала математические пособия, лежащие на столе, тетради, какие-то листки, зачем-то перекладывая их слева направо. Нервничала?

      – Кабанов, я устала твердить тебе об одном и том же. Ты когда хочешь нахамить кому-нибудь, считай до десяти. Медленно. А потом уже открывай рот. Увидишь, совсем иначе всё будет. До десяти, медленно, запомнил?

      Ну не идиотка ли? Точно, сейчас нарвётся: он досчитает до десяти, раз уж так она хочет, и выскажет ей всё, что думает. Особым изысканным матерком, о существовании которого даже русичка с её филфаком не догадывается.

      – Кирилл, я понимаю, трудный возраст и всё такое…

      – Э-э, нет, Юль-Генриховна, вы так с мамашей моей разговаривайте, я вас не понимэ.

      – Ладно, Кабанов, – она ещё держала руку с неидеальным ногтем где-то под столом. – Буду говорить с тобой так, чтобы сразу понял. На Спартакиаду в июне ты не поедешь. Это моё решение. Я всё сказала.

      Кабанов оторвался от экрана и уставился на математичку. Это что сейчас было? Чего ляпнула-то? И кому? Ему – лидеру класса? Сама хоть просекла? Он нервно бросил айфон на стол, тот проскользил как хоккейная шайба и остановился у самого края стола. Савёха бы оценил этот айсинг.

      – Не по-о-онял!!!

      Юльхен запихивала тетради в толстый портфель.

      – Всё ты понял, Кабанов. Никуда не поедешь. Может, хоть это научит тебя чему-нибудь. Когда нормально будешь с людьми общаться, тогда и поговорим. Но не в этот раз.

      Да она что, совсем страх потеряла?! У неё десять жизней неистраченных?! Кабанов от возмущения растерялся, выдал какой-то мычащий звук, подавился им и начал жадно