Секс? Деньги? Любовь!. Шарлиз Шелдон

вообще, откуда все это знаешь? – подозрительно кошусь на нее, – Сама здесь без году неделя, а уже разбирается в видах мошенничества.

      – Газеты надо читать! Умные люди оттуда узнают все новости, – огрызнулась Лида.

      – Ладно, не дуйся. Зато какое приключение.

      – Да уж! Больше я с тобой дальше продуктового никуда не пойду.

      * * *

      – Ковальчук! Где Ковальчук? – кричала секретарь приемной комиссии.

      – Я здесь! Бегу! – вбегаю в зал, где проходит наш второй тур, и пытаюсь отдышаться, выравнивания дыхание.

      Все-таки бег на каблуках – так себе занятие. Кто же знал, что сегодня не мой день?

      С утра утюгом спалила бабушкино платье. Пришлось в темпе вальса думать, чем бы заменить так, чтобы подошло к моему этюду. В итоге взяла в займы у Лиды платье ярко-канареечного оттенка с большими рукавами фонарем. На груди у него было объемное не отстёгивающееся жабо. В этом платье было не видно меня, я в нем терялась, но надевать свое скромное темно-синее, я не решилась, думая, что встречают по одежке.

      Потом, когда я такая нарядная вошла в автобус, тот решил через десять минут сломаться. Старенький дрожащий ЛиАЗ отфыркивался и устало чихал, не желая ехать дальше. Мне бы уже тогда выйти, да спокойно дойти до метро, но нет, я решила ждать, пока водитель реанимирует транспорт. Это было моей ошибкой.

      – Любовь, вы явно не хотите нас сегодня порадовать своим этюдом, – недовольно прищурился один из театральных мастеров, окидывая меня критичным взглядом.

      – Очень хочу, – я заверила маэстро, восходя на сцену.

      Полминуты ушло, чтобы настроиться и принять нужную позу. Я, как и хотела ранее, решила показать миниатюру «Девушка, встречающая солдата».

      В самый разгар моего номера, раздался голос из жюри:

      – Ну что за селькие кривляния? Вы вообще готовились? Остановитесь, хватит.

      Я испуганно замерла, не понимая, что им могло не понравится. Этот номер в нашем кружке всегда заходил на ура.

      – Давайте еще что-нибудь, – предложил седовласый мужчина.

      Порывшись в памяти, вспомнила этюд, где женщина читает записку от ушедшего от нее мужа. Приступив к сценке, скоро была так же остановлена недовольным окриком:

      – Ну, вы над нами издеваетесь! Ковальчук, мы на вас столько времени уже потратили, а вы какую-то дешевую самодеятельность разыгрываете. Где ваши эмоции? Разве так убивается страдающая женщина?

      – Каждая по-разному будет убиваться, – возразила я, оскорбленная таким пренебрежением.

      – Вы еще поспорьте с нами, – однозначно члены жюри были сегодня не в духе, вымещая на мне свое плохое настроение, – Есть что еще показать? Последний шанс даем вам.

      – Неудачное свидание, – я прибегла к своему нелюбимому номеру, на что опять получила едкий комментарий.

      – Настоящему таланту не требуется объявлять свою сценку. Игра актера должна сама раскрывать сюжет, – проскрипела женщина со смешной бабеттой на голове.

      Мне пришлось лишь сильнее стиснуть зубы,