Не буди девочку! До утра…. Алина Воронина

оставаться?-осведомилась бабушка.

      – Обвыкла. А вы ещё помните, как меня дед Михей называл?

      – Как не помнить!-Анфиса Павловна помедлила и присовокупила:-Строг был покойничек, но справедлив. Упокой, Господь, его душу!

      – А чья это могила?– москвичка кивнула на скособоченный крест, рядом с которым лежал букетик колокольчиков.

      Бабушка обратила ласковый взгляд на холмик:

      – Дружок мой здесь спит. –И обратившись к молодёжи, пояснила:-Ждёт Судного дня. Когда архангел вострубит!

      – Чего ждёт?– не поняла Аля. Старушка её не услышала:

      – Имечко мудрёное у мальчишки. Запамятовала…

      – Да не переживайте так! – ободрила бабушку Светлана-Соломия. – Кто не забывает, тот и не вспомнит.

      – А годков ему было… Пожалуй, вёсен девять от роду. Он для бани носил воду из проруби. Поскользнулся ли малец или тяжёлое ведро потянуло вглубь – доподлинно неизвестно, – только оказался в ледяной воде. Поговаривали даже, что его шулыкуны утащили.

      – Шулы…А кто это?– нетерпеливо прерывает рассказчицу Алька.

      – Нежити. Маленького росточка, в остроконечных шапках. Выпрыгивают из проруби в Святки и бродят до самого Крещенья. А потом – бултых!

      – Мальчика спасли?– спрашивает Светлана-Соломия, относившаяся к местной мифологии скептически.

      – Амвросий! Вот как его окрестили.-Анфиса Павловна смотрит перед собой,как будто пространство приоткрыло для неё завесу времени.-Вытащить-то его вытащили, но захворал дружок…

      – А дальше?– подаёт голос Васёк, нервно почёсывая сгиб правого локтя.

      – А потом пришла Она. Та самая, что говорит: «Я утеха – детям, я покой – старым, я свобода – рабам, а трудящимся – отдых».

      – Это смерть, бабушка?– спросил пацан, так и не справившийся с зудом на сгибе.

      – Она самая. Смертушка. Спаси вас Бог, лапушки! А мне пора. Заждался Марк.

      – Скучаете, Анфиса Павловна?

      – Без него и цветы нецветно цветут, без него некрасно светит солнце красное!– И старица продолжила путь.

      – А кто такой Марк?-поинтересовалась «московка», когда они вышли за кладбищенскую ограду.

      – Муж.

      – А-а-а-!– разочарованно протянула Алька.

      « Муж объелся груш!»

      – А «большуха»– это главная?-задала она следующий вопрос. Но ответа уже не слышала: из-за поворота вынырнули заново отстраиваемая монастырская стена. На верху маячило коричневое пятно. Компания опознала футболку, мысли Васиных спутниц переключились на него. Алька помахала каменщику, и тот поднял мастерок в приветственном жесте. «Большуха», никак не отреагировав, маршем провела их мимо.

      Утром хозяева напрасно ожидали постоялицу к завтраку. Приступили к еде без неё.

      Ближе к полудню Васёк легонько коснулся двери:

      – Аля, ты спишь?

      Ответа не последовало, и мальчик позволил себе заглянуть внутрь. Вещи на своих местах, окна заперты, лысая голова покоится на подушке. Но через считанные мгновения Васёк уже на пороге столовой:

      – Померла