Пыль клубилась. Кровь струилась. Леонид Шевцов

в его голосе, который звенел состраданием. Женькина душа, несмотря на все события его службы, несмотря на виденные смерти врагов и друзей, так и не зачерствела и не окаменела за эти два года, и была очень отзывчива к чужому страданию.

      – Товарищ капитан, у нас в машине как раз лежат два, всё равно нечего с ними делать. Выдали на котловое довольствие экипажа, лежат – мешаются. Отдать? – сдавленным голосом, с отзвуком гудящего набата от клокочущих в душе чувств, произнёс Женя.

      – Чего два? – не сразу понял Шаховской.

      – Мешка… Муки два мешка, – ответил Женя.

      – Для нас это тоже очень плохое происшествие, и мы бы хотели загладить свою невольную вину двумя мешками муки, а не одним, – через Джураева предложил афганцу Шаховской и добавил, обращаясь к Васе и Молдавану: – Принесите их, те мешки с мукой. Потом труп уберите с дороги.

      Солдатики бросились исполнять команду. Быстро выставили муку из БТРа на обочину. Афганец, который до этого что-то бормотал трагичным голосом и очень подавленным видом, мигом оживился. Сквозь маску страдания промелькнуло выражение довольства. Он подхватил один мешок, бросил несколько слов окружавшим его детям и быстро устремился к мазанке. Бачата по-хозяйски окружили второй мешок.

      Соплеменники, наблюдавшие за всем этим трагическим спектаклем, завистливо смотрели на мешки, как на дар свыше, и после такого завершения истории неспешно стали разбредаться по своим делам. Остальные детишки, не занятые охраной, чтобы не упустить выгоды, вновь побежали вдоль колонны с криками:

      – Чарз! Чарз! Что есть? Что надо?

      В это время Молдаван и Вася на солдатской простыне перенесли труп ребёнка туда, где стояли дети и мешок муки. Шаховской отошёл от места гибели ребёнка к своей машине и чуть ли не сразу услышал за ней рвотные позывы. Когда после всего возле техники появились молодые солдаты, у Васи раскраснелось лицо, а в глазах блестели слезинки.

      Все военнослужащие, кто ещё не сел в технику, а находился рядом с БТРами, переместились на броню. По рации поступила команда, и колонна продолжила движение.

      На всю катавасию было потеряно минут пятнадцать. Но таких ситуаций предусмотреть невозможно. Это событие из разряда всем известных и обязательных внеплановых обстоятельств.

      Колонна батальона прошла кишлак.

      А где-то сзади них огромная змеюка из техники всей оперативной группы дивизии стояла в неведении о происшествии и ждала завершения этой непредвиденной остановки. Наверно, кто-то ел, кто-то пил, а кто-то отливал, и это тоже нужно; кто-то осматривал машины, кто-то курил. Все служивые философски смирились с неизбежной неизвестностью: такие ситуации возникали в пути то и дело.

      Всему народу ведь не докладывают о происшествии, и поэтому все с привычной невозмутимостью и с какой-то пользой для себя пережидали внеплановый перерыв.

      Он совсем не лёгок, и очень изматывает – этот «путь на войну».

      Глава 5. Подрыв 301-го

      Едва отъехав от кишлака, Шаховской стал работать с маршрутной