Большая алия. Сборник рассказов о репатриации в Израиль. Влад Ривлин

со слезами, чуть ли не на коленях, когда я была в отчаянии и Виктор не мог встать с кровати, почему тогда они даже не посочувствовали нам?! А теперь ты хочешь ехать их утешать?! Вспомни хотя бы как они смотрели тогда на нас, там, на вилле у Мордке, и здесь, у нас дома!», – крикнула дочь.

      – «Всё-таки я поеду " – твёрдо сказал Яков.

      Поскольку автобус не ходил в район вилл, Яков взял такси и поехал к брату.

      Когда он вошёл, Мордке неподвижно сидел на полу, а его жена рвала на себе волосы и даже не выла, а как-то зловеще рычала. Сын Мотки с окаменевшим белым лицом, на котором не осталось и следа вечного загара, обнимал свою жену – безутешную мать погибшей девочки.

      В углу сидели заплаканные, притихшие дети.

      Яков сел возле брата. Так он просидел минут двадцать возле него, но всё не находил слов для брата. Перед ним сидел высохший, лысый старик с воспаленными глазами, шептавший себе под нос какие-то непонятные слова.

      Яков сидел возле него не находя нужных слов и всё не решался положить руку на плечо брата.

      Бродячий агент

      Чёрт меня угораздил ответить ему на приветствие. Обычно я прохожу мимо этих несчастных – рядовых рыночной войны, отчаянно пытающихся заработать свою копейку завлекая прохожих. А тут… Стоило мне ответить ему, и бродячий агент вцепился в меня мертвой хваткой.

      – Откуда мне знакомо ваше лицо?

      – Понятия не имею. Извините, я спешу-опаздываю на работу.

      – Понимаю. Кстати, я тоже тороплюсь. Но нам по дороге. Отсюда ведь одна дорога. Так устроен наш город и вообще этот мир: одна дорога для всех. Никто не пройдет за нас наш путь. И никого не интересует можешь ты идти или нет: здоровый ли, больной, а раз уж пришел в этот мир – иди пока можешь, выбора у тебя нет.

      Да, дорога у всех нас одна, а вот мечта, мечта у каждого она своя. И вот каждый стремится по этой общей дороге к своей цели. А вот что там в конце: воплощение мечты или разочарование- это уж кому как повезет. Впрочем, в одном ли только везении дело? Неужели от нас самих ничего не зависит?

      Я не собирался ему подыгрывать и поэтому молчал. Но он не унывал и не оставлял свои попытки разговорить меня.

      – Вот у вас, есть мечта? А если есть, можете ли вы ее осуществить? У меня глаз наметанный, я психолог – сразу людей вижу. Вот вы сейчас думаете: «чего он ко мне пристал? Не для меня всё это, ведь я уже не молод, куда мне?» Поверьте, я тоже так думал… Он говорил очень быстро, не давая мне вставить слова.

      Меня это раздражало и я уже не сдерживаясь прервал его:

      – Послушайте, я сейчас не расположен к философии и кроме того, вы задаете слишком много вопросов.

      – Извините, прижал он руку к груди, -Но я ведь не просто так с вами заговорил. У меня чутьё на людей. Есть в вас что-то этакое… Вы наверное врач или учитель, а может быть ученый? Я угадал?

      – Нет, не угадали, я давно уже не связан ни с наукой, ни с образованием, а врачом никогда не был. Пролетарий я. Работник физического