Демоны брельского двора. Инна Мар

что он напомнил, о выживании роты придется заботиться тоже ему, Меченому, а принцу надо учиться военному ремеслу и становиться мужчиной, кроме того, не пустить его на войну никакой возможности нет, он пробовал, и вообще дело Рохаса выполнять приказы, а не обсуждать их.

      Благодаря безрассудству Арно несчастная рота отметилась в гуще всех сражений, позже упоминаемых с обязательным эпитетом «адское пекло», причем в месте и во времени, совершенно неожиданных не только для врага, но и для своих, а также приняла участие еще в трех десятках вылазок и стычек, которые могли иметь весьма печальные последствия для всей военной кампании, и Сиду приходилось прилагать нечеловеческие усилия, чтобы этого не произошло. В итоге, к его огромному удивлению, довольно большое количество подобных инициатив даже оканчивалось успехом. Само по себе все это безобразие Рохасу скорее нравилось бы, если бы не обязанность постоянно следить за королевским отпрыском и объясняться с королем, который никогда не стеснялся в выражениях, а в гневе и подавно. Наконец, случился Арлас, где полегли полроты принца и чуть ли не четверть восточной армии. Через пять часов штурма войско победоносно вошло в город, враг сдался, однако отдельные части лигорийского гарнизона решили продать свои жизни подороже и засели в ратуше, из которой их выбивали еще целые сутки. Там командор получил три удара мечом, один кинжалом и один арбалетный болт, обзавелся шрамами с двадцать девятого по тридцать четвертый номер, включая те, что на лице, и едва не подох. И это еще не самое скверное, что с ним произошло в этом проклятом городишке. Принц же, как обычно, геройствовал и отделался легким ранением. Надо заметить, ему невероятно везло. Древние римеры непременно сказали бы, что его любит боги и удача, и он герой – в том смысле, который вкладывали в это слово древние римеры. Если бы не это фантастическое везение, он давно бы давно уже сгинул – хоть в нельских болотах, хоть под стенами Арласа. А Меченый гнил бы в каменном мешке, как пить дать.

      Закончилась война, но не повинная командора. Любимца богов нужно было незаметно охранять, не мешая, однако, его «невинным шалостям», а также улаживать дела с многочисленными потерпевшими. Король относился к развлечениям Арно снисходительно: не хотел портить и без того натянутые отношения с сыном и искренне полагал, что тому надо просто перебеситься. По наблюдениям Рохаса, принц не столько бесился сам, сколько пытался взбесить отца, и не щадил усилий, дабы достичь этого.

      После похищения из монастыря Аделлы Марни в бытность ее монахиней Рохас со всем почтением и деликатностью посоветовал королю унять отпрыска, поскольку Брела, хвала Всеведающему, не просвещенная Лигория и не свободная Рамала, и на подобные вещи здесь смотрят безо всякого понимания. И вообще ему осточертело подчищать дерьмо за его высочеством, и он намерен уклониться от этой чести, даже если ему грозит тюрьма, плаха или монаршая немилость. Эрнотон гневно сверкнул глазами в ответ на подобную наглость, но