Анчутка. Егор Вышегородских

подробностями, дойдя до наших дней в виде устоявшегося сказочного образа.

      ***

      Анчутка, вытянув шею, внимательно слушал историю про незадачливого вампира. Потом, подумав, спросил Тризу: – а если бы ведьмак первым пришел, что бы вампир делал?

      – Не знаю. Скорее всего, пришел бы в бешенство и полез драться.

      – Ясно. В этот вечер без членовредительства бы никак не обошлось.

      – Конечно. Но вампир пришел первым, и именно поэтому родилась легенда про утку, яйцо и Кощея Бессмертного.

      Анчутка задумался, ущипнул кусочек от краюхи хлеба и поудобнее устроился на рюкзаке.

      – Ранняя птичка больше клюет. Но дурак тот червячок, что встал раньше птички.

      Ауки

      За неспешным разговором кампания углубилась в лес. Когда солнце, просвечивая сквозь кроны деревьев, поднялось в зенит, решили устроить привал и перекусить. Местечко было Лехе знакомое, невдалеке как раз обитала кикимора, чей подарок болтался у анчутки на поясе.

      Облюбовав ствол упавшего дерева, Леха скинул с лошади рюкзак и достал сыр с колбасой, краюху хлеба и термос. Триза, одобрительно поглядывая на приготовления, отошел к краю поляны, поискал что-то и добавил к столу пяток стеблей ревеня и еще каких-то зеленых побегов.

      Пешая дорога всегда пробуждает хороший аппетит, и кампания неторопливо жевала изрядного размера бутерброды, между кусками похрустывая зеленью и прихлебывая чай из кружек.

      Анчутка, сидя на рюкзаке, пощипывал краюшку хлеба.

      Идиллию обеда нарушил дикий вопль в лесу. Егерь с ведьмаком захлопнули рты и прислушались. Вопль повторился, приблизившись, а через несколько мгновений на поляну вылетела сойка, роняя перья из изрядно ощипанного хвоста.

      Увидев людей и лошадь, сойка сделала какой-то совершенно умопомрачительный пируэт, вопль перешел в непрерывное стрекотание и, отчаянно работая крыльями, птица полетела в заросли.

      Анчутка отложил краюшку в сторону и прислушался. Ведьмак тоже насторожился, повернув голову в ту сторону, откуда прилетела птица.

      Леха не обладал ведьмачьим чутьем, поэтому проглотил очередной кусок бутерброда и поднялся.

      – Что там учуяли, братья по нюху?

      – Какой-то шум, вроде визжит кто-то, – Триза тоже поднялся.

      Анчутка залез егерю на плечо. – Пошли, Леха, там какой-то шум у ауков, кричат.

      ***

      Открывшуюся глазам путешественников картину нельзя было назвать лесной идиллией.

      По поляне носилось полтора десятка ауков, визжа и ухая. Один с заплывшим глазом сидел в сторонке, аукая и ухая особенно жалобно. А в центре поляны на пне стоял аука с пучками перьев на плечах и бросался в бегающих сосновыми шишками.

      – Ну, с сойкой мы разобрались, похоже это ауки у нее хвост дернули, – Леха обвел поляну взглядом.

      Анчутка соскочил с плеча егеря, – Леха, погодь, сейчас разберемся.

      Выйдя на середину поляны, он отобрал у сстоявшего на пне ауки шишки и свистнул в два пальца. Беготня