Во сне и наяву. Татьяна Бочарова

произнесла смуглая, морща аккуратный вздернутый носик. – Правда, Мариш, она уродина? Тощая, как вяленая вобла, и такая же бесцветная. Фу, меня сейчас вырвет!

      Ее подружка едва заметно качнула головой.

      – Ладно тебе, Свет, уймись. Она же не виновата, что ее сюда распределили. – Голос у нее был тихий-тихий, начисто лишенный обертонов, – невнятный шелест.

      – Ага, не виновата! А чего лезет, куда ее не просят? – Черноволосая Света мрачно зыркнула на меня темными, слегка вытянутыми к вискам глазами и покатила коляску с подругой к окну.

      Меня не слишком ранили ее обидные слова. За свою недолгую жизнь я натерпелась насмешек и издевательств, привыкла к ним и переносила с завидной стойкостью, без лишних эмоций.

      К тому же я сочла, что черноволосая абсолютно права в оценке моей внешности. Конечно, в сравнении с ней я настоящая замухрышка: жиденькие белесые волосенки, невыразительное, лишенное красок лицо, нескладная худая фигура. Куда мне до ладной, гладкой и румяной смуглянки!

      Светка, ожидавшая другой реакции, еще больше разозлилась из-за моего молчания.

      – Смотри, – ехидно проговорила она, с размаху плюхаясь на свою кровать, – на твоей постели раньше Танька спала. Она у нас каждую ночь матрас мочила. Ты понюхай – вот вонища-то должна быть! – Светка весело захохотала, брыкая стройными ножками, обтянутыми черными шерстяными колготами.

      Я снова промолчала. Мне показалось, что десять минут, оставшиеся до обеда, уже миновали и можно покинуть палату с недоброжелательными соседками.

      Я встала и, ни слова не говоря, направилась к двери.

      – Вот и правильно, топай отсюда, – прокомментировала Светка и ласково обратилась к подруге: – Мариш, тебе обед сюда нести или в столовку поедешь?

      – Сюда, – еле слышно прошелестела та, на секунду прикрыв глаза. – Хотя, вообще-то… я не голодна.

      – Ерунда! – строго произнесла Светка. – Тебе надо питаться, иначе вовсе копыта отбросишь. Я сейчас схожу, через пять минут. Пусть только сначала эта мымра отвалит.

      Она, конечно, имела в виду меня. Я не стала более искушать судьбу и скрылась в коридоре.

      По правде сказать, я надеялась встретить в столовой Влада, но почему-то, сколько ни присматривалась, не смогла его увидеть.

      Обед оказался таким же восхитительно вкусным, как и недавняя манная каша: наваристый жирный борщ, легкое воздушное пюре и котлеты. Вдобавок ко всему на третье был клюквенный кисель, кисло-сладкий, с плавающими на поверхности розовыми шкурками от ягод.

      По дороге из столовой меня окликнули:

      – Василиса, постой-ка.

      Я обернулась. Позади стояла Анфиса Петровна, в темном глухом свитере под самое горло и длинной, тоже темной, старомодной юбке. Волосы ее были собраны на макушке в тяжелый тугой узел.

      – Нам с тобой надо подобрать одежду и обувь. – Она окинула озабоченным взглядом мою мосластую фигуру. – Пойдем.

      Анфиса Петровна свела меня вниз по лестнице в кладовку. Это была довольно большая комната, полная разнообразных