Fide Sanctus 1. Homo sum. Анна Леонова

шепчет над моим ухом переливчатый голос. – Знакомство будет таким, как в прошлый раз?

      Я устало киваю. По зеркалу бежит взволнованная рябь.

      Скоро я снова увижу ту, которой верил дольше всего.

      * * *

      Это было логично.

      И абсолютно мерзопакостно ожидаемо.

      Прекрасное гнусное продолжение охренительно продуктивного дня.

      День нависал как мокрое вязкое облако, похожее на те, что сейчас окутали город. Впору было задохнуться; впору было погрузиться в этот день, как в застоявшийся кисель, который не перемешивали несколько недель.

      Мягкая серость утра предсказуемо перетекла в отвратительную серость полудня.

      Почему-то дождливый полдень вызывает куда бóльшее разочарование, чем дождливое утро. Утро спасает надежда, что скоро несколько прояснится.

      В полдень же понимаешь – не прояснится.

      Не скоро.

      В холле университета пахло людьми и суетой – как раз в том объёме, который часто доводил его до рвотных позывов. Куда бы ни катились облака по шкале отвратности, по сравнению с толпой, толкущейся в замкнутом пространстве, облаками хотя бы можно было дышать.

      Как абсолютно каждый долбаный день.

      Необходимость непрерывно общаться и быть на виду бóльшую часть дня заполняла мозг туманом и основательно понижала ясность мышления.

      Даже не понижала, нет. Сужала коридор ясности.

      И коридор этот становился социально-одобряемой точкой зрения.

      Он фыркнул, смакуя удачную аллегорию. Думать солидно сил сегодня не было.

      Скорее по привычке, нежели из добрых побуждений, он попрощался с гардеробщицей и начал проталкиваться не касайтесь меня к выходу. Несколько знакомых лиц успели выплюнуть по паре приветственных лозунгов и даже получить ответные жесты в духе столь необходимого сраного этикета.

      Два удара по тяжёлым дверям – и он вдохнул наполненный влагой воздух.

      Дождь прибил к тротуарам отяжелевшие бурые листья, и они безвольно прижались к разноцветным плиткам, никуда уже не торопясь.

      А вот он торопился.

      Привычный маршрут и алгоритм – вниз по широким ступеням, вперёд по узкой дорожке, нажатие кнопки на пухлом ключе, шаг по сухой траве – сегодня обновился шлепком туфли в замаскированную листьями лужу.

      – Да твою-то мать! – запоздало выругался парень, с уже ненужной резкостью отдёрнув ногу от воды.

      Плюхнувшись на сиденье, он рассеянно оглядел приборную панель и отточенным движением вставил ключ в замок зажигания. Метнув рюкзак на заднее сиденье, он машинально уставился в зеркало заднего вида и поймал взгляд злобных глаз цвета тёмного пива, на которые падали зачёсанные назад утром – но безнадёжно растрепавшиеся уже к полудню – чёрные волосы.

      К лобовому стеклу намертво прилипла влажность густо-жёлтого октября.

      Выехав с парковки, он лениво откинулся на сиденье, следя за медленным потоком машин, что огибал Ауди плавной лентой. По обеим сторонам дороги вальяжно плыли живописные здания, совпадая по цвету с залившей город осенью.

      С корабля на бал, твою мать.

      …Наверное, стоило бы сказать ему напрямую, что он