Мама-смерть приходит навсегда. Алина Воронина

посещает опасение: связь оборвалась? Нет, это всего лишь передышка.

      После паузы его голос берёт октавой выше, и на неё обрушивается словесный поток:

      – Одно можно утверждать с большой долей вероятности: тексты написаны не женщинами. У них дыхание более убыстренное, частое, и при письме это сказывается: сравнительно короткие предложения, больше точек, чем запятых, больше абзацев. У авторок (Зина не ослышалась: учёный-филолог употребил это слово) темп быстрее.

      – А у тебя есть догадки, кто этот автор?

      – Не только догадки,– слышится в трубке.

      – Полагаю, его имя – Вилен Адаев?

      – Я тоже к нему склоняюсь.

      – Что ж, это уже кое-что.

      – Но имеется один нюанс…– бормочет Женечкин голос.

      – Что ты хочешь сказать?

      – Текст стилистически всё-таки неоднороден. В самом конце.

      – И что из этого следует?

      – Материал писался в соавторстве.

      Данное учёное мнение не прибавляет оптимизма.

      – Спасибо, Женечка!– Трубка что-то мямлит в ответ. Переход из научного анализа в будничность всегда давался Горнику непросто. Но быстро попрощаться и дать отбой Зине совестно, поэтому она запасается терпением.

      – Зиночка, ты обладаешь достаточным временем?– Вопрос явно на засыпку. Скажешь-нет, обидишь. А в случае утвердительного ответа рискуешь получить приглашение посидеть где-нибудь. И как следствие – пара часов потерянного времени. Но сегодня великодушие побеждает в Зине рациональность, и она сообщает, что располагает собой вполне.

      – Я хотел бы пригласить тебя в кафе…– трубка заметно оживляется.– В «Лалиту»… Атмосфера там…

      – Да, и поговорить можно без помех,– поддерживает Зина, лелея надежду, что эти посиделки позволят ей вытянуть из учёного-филолога дополнительную информацию. Ведь ответ на главный вопрос так и не получен: кто её подставил? На какую-то секунду она утрачивает концентрацию, теряя нить разговора, а когда включается, в ухо доносится:

      – Эта кандидатура, на мамин взгляд, самая подходящая. Но ты как мой старинный друг… В общем, зная меня, зная маму, ты смогла бы провести… экспертизу.

      – Женечка, а кандидатура-то на какую должность? – кладёт Зина предел речевому потоку.

      – В мои супруги! – выпаливает трубка.

      Она бормочет что-то согласное в ответ и по-быстрому закругляется. Наверняка из всех окон, глазасто глядящих в переулок, на неё направлены любопытствующие взгляды. Ей необходимо укрытие.

      Горбатый переулок даёт приют выводку самых разнокалиберных построек. Но Зина останавливает выбор на дворике местной юродивой Агаши со складчато-опухшим лицом шарпея. Её заросшая плющом беседка-прекрасное укрытие для того, кому надо остаться незамеченным со стороны переулка. Зина продирается через заросли и тут же жалеет о своём выборе. Пол внутри круглого зелёного изваяния сгнил и ощерился обломками досок. Осторожно ступая, женщина проходит к уцелевшей лавочке. Не рискнув использовать её по прямому