Книга пощечин. Валерий Михайлов

Одного такого друга, заснувшего сидя у нас в коридоре, я сначала валял, как неваляшку, затем посыпал мукой и полил растительным маслом.

      На утро он охренел, увидев, во что превратилась его форма. Мама меня не сдала.

      – Ты таким уже пришел, – заявила она ему.

      Папа нередко говорил маме:

      – У тебя, что ни подруга, то блядь. Одна из таких подруг, Валентина Ивановна, работала кем-то на заводе «Пластмасс», одновременно выполняя функции любовницы директора. На заводе у нее был статус именно любовницы, что давало ей возможность командовать там чуть ли не всеми. Она была замужем за бывшим фронтовым разведчиком. Папа уважал ее мужа и весьма неодобрительно относился к ее связи с директором завода, поэтому при каждом удобном случае жестко подкалывал ее по этому поводу.

      Как-то раз, когда она стояла утром на автобусной остановке, папа шел с псом по другой стороне улицы. Увидев Валентину Ивановну, он закричал на всю округу:

      – Валя, ты пизду подмыла?

      Растерявшись, она поспешила спрятаться за остановкой, стараясь делать вид, что папа кричит не ей. Видя это, он перешел через дорогу, подошел к ней и так, чтобы всем было слышно, сказал:

      – Я к тебе обращаюсь, ты пизду подмыла?

      В другой раз папа вспомнил о ней, когда пил у нас с экипажем.

      – Срочно приходи. Томке плохо, твоя помощь нужна, – сообщил он ей по телефону.

      Валентина Ивановна жила в соседнем доме. Услышав такое, она примчалась буквально через минуту, даже дверь в квартиру забыла закрыть. Не дав ей опомниться, папа взял ее за шкирку и затащил на кухню.

      – Это подруга моей жены, блядь. Прошу любить и жаловать, – представил он ее экипажу.

      А чтобы она не сбежала, привязал к входной двери пса. Так до утра, пока папа не протрезвел, она просидела на кухне.

      Мама входила в круг уважаемых людей города. Поэтому их с папой пригласил к себе на юбилей Борис Константинович, тогда он был главным врачом аксайской больницы. Другими гостями были зав отделениями больницы, директор нашего самого большого завода, первый секретарь райкома партии и так далее.

      Несмотря на то, что папа клятвенно пообещал маме не пить, он основательно загрузился, и когда подошла его очередь говорить тост, выдал примерно следующую речь:

      – Борис Константинович, я тебя уважаю. Ты здесь, – он обвел приглашенных рукой, – один человек. Остальные все так, поебень.

      После этих слов в ресторане стало тихо. Затем начала возмущаться первый секретарь райкома партии. Папа посмотрел на нее в упор и выдал:

      – Да ты кто здесь вообще такая? Ты, крокодил в юбке? Тебя верблюд за пуд колючек ебать не станет, а ты еще рот открываешь…

      Папу тут же вывели из ресторана и отправили домой. Надо отдать должное секретарю, папе за его речь не было ничего, а неприятности могли быть большими. Шутка ли, в разгар большевизма так оскорблять первого секретаря райкома.

      А это