Книга пощечин. Валерий Михайлов

на занятие, надо поклониться и сказать: «Добрый день, сэр». На следующей тренировке Майкл поклонился и выдал:

      – Пошел на хуй, сэр.

      Пришлось забрать его из секции.

      В другой раз, когда мать хотела его куда-то записать, он сказал Коле:

      – Какая же мать дура! Неужели она не понимает, что я пошлю воспитателя на хуй, и меня выгонят.

      Однажды, когда по телевизору заговорили про пидоразов, Майкл спросил, у Коли, кто это такие. Тот ему ответил, что это, когда в семье два папы, а не папа и мама. А потом добавил, что в России это запрещено.

      – Так вы поэтому сюда переехали? – спросил Майкл.

      Тогда на его вопрос никто внимания не обратил. А спустя какое-то время в школе зашел разговор, почему люди едут жить в Канаду. Учительница спросила Майкла, почему эмигрировала его семья.

      – Наверно потому, что в Канаде лучше, чем в России? – предположила она.

      – Да нет, – ответил Майкл. – Они пидоразы, а в России это запрещено.

      Вот уж действительно устами младенца.

      – Я чистокровный донской казак, командир корабля (самолета), летчик первого класса, – говорил о себе мой папа. Еще он называл себя сталинским соколом.

      Он был ярким, неординарным человеком. Его дед был награжден Георгиевским крестом за участие в Брусиловском прорыве, и папа нередко с гордостью вспоминал об этом.

      Прожил он 58 лет.

      Отцу доводилось садиться на брюхо, справляться с пожаром на борту и многими другими ЧП. Летал он на «Ан -12» в основном на Север. Как-то, когда я был еще маленьким, ему предложили переучиться на «ТУ-154» и переехать жить в Москву. Обещали дать квартиру. Посовещавшись с семьей, он отказался. Мы, кстати, ни разу не пожалели о том, что остались в Аксае. Нередко от смерти его спасал случай. Так однажды у него перед вылетом подскочило давление, чего с ним практически никогда не бывало, и папу к вылету не допустили. Самолет упал в рощу, едва поднявшись в небо. Погибли все, кто был на борту. Кроме штатного там было еще 2 экипажа в качестве пассажиров. Папа тяжело переживал гибель друзей.

      Мужественный и решительный в небе, на земле он, чуть что, посылал все улаживать маму.

      Познакомились они в автобусе.

      – Захожу в автобус, – частенько рассказывал он, – а там стоит красавица. Увидела меня, рот раскрыла… Дура дурой. Думаю, надо жениться. И женился.

      Мама, кстати, собиралась тогда выходить замуж. Приехала в Аксай пригласить сестру на свадьбу, и папа увел ее из-под венца. Прожили они вместе до его смерти. Не то, чтобы душа в душу, но вполне нормально, так как и он, и она были воспитаны в одной традиции.

      Сегодня папу назвали бы сексистом. Он четко разделял дела на мужские и женские, и даже набросился как-то на вешавшего белье во дворе соседа с обвинением в том, что тот позорит род мужской. Любимыми папиными присказками были: все бабы дуры; и курица не птица, баба не человек.

      Он тщательно следил, чтобы на его чашке не было ни малейшего следа от губной помады.

      – Я