Дела семейные. Рассказы. Татьяна Окоменюк

отвечал парню на неудобные вопросы, дискутировал с ним о политике, формировал его мировоззрение.

      «Внуки – это исправление ошибок», – говорил он себе, стараясь дать Ваньке все то, что в свое время недополучил Андрей.

      Мужчина так и не нашел в себе сил, чтобы сообщить Андреевым о своем родстве, предпочтя статус потрясающего соседа статусу дерьмового отца.

      О том, что адвокат – их близкий родственник, они узнали от нотариуса, огласившего им завещание погибшего в автокатастрофе Ветлицкого. Все свое движимое и недвижимое имущество, а также четыре письма, обнаруженных им в чемодане без ручки, Андрей Иванович завещал своему внуку Ивану.

      Было у отца три сына…

      Именно так начинаются многие сказки. Так начиналась и сказка Петра Майера, вернее, не сказка, а самая настоящая быль, в которой фигурировали не только три сына, но еще три невестки и шесть внуков. Что называется, полный комплект.

      Старший, Лешка, работал инженером на заводе точных приборов. В жене своей, Катерине, души не чаял. Не потому, что та, как и он, была немкой. Просто характер у Кати был легкий, веселый, покладистый. Из открытых окон их гостеприимной квартиры всегда доносились вкусные запахи и звонкий переливистый смех хозяйки, занимавшейся исключительно домашним очагом. Пацанята их все пошли в мать: такие же контактные, добродушные и смешливые.

      Средний, Олег, работал киномехаником в Доме культуры. Не то чтобы сильно пил, но употреблял несколько больше, чем хотелось его супруге Людмиле, завучу средней школы, по совместительству, секретарю школьной парторганизации.

      Люда была русской, чем несказанно гордилась. Несмотря на то, что сама вошла в семью немцев, она и к ним, и к коренной национальности, киргизам, относилась пренебрежительно. Мол, что с них взять, кроме анализа… Первые – малообразованны, вторые – дикие: учи их, учи, а толку чуть.

      Характер у Людмилы был тяжелым. Может, по этой причине Олег и прятался за бутылку. Их семейные ссоры никогда не прекращались. Если он приходил домой с запашком, строгая супруга тут же отправляла дочек-близняшек к матери и несколько дней к плите не подходила. «Где пил, там и жри!» – кричала она провинившемуся мужу. О постели в такие дни и речи быть не могло: спал Олег на балконной раскладушке, зимой же отправлялся на ночевку к Лешке с Катькой.

      К отцу идти не рисковал. Тот Людку с самого начала терпеть не мог и согласие на брак дал лишь тогда, когда узнал о ее беременности. Петр Карлович не раз говорил, что подобных женщин коммунисты выращивают в специальных питомниках. И чем больше в государстве таких Людок, тем крепче и незыблемей коммунистический строй. Они дома мужьям такую житуху устраивают, что те, бедолаги, уже не в состоянии задумываться о переустройстве государства. Вся их энергия уходит на борьбу с собственной бабой.

      Младший сын Петра Карловича, Васька, с женой Маринкой и мальчишками-погодками