А леший его знает!. Николай Николаевич Шмигалев

покажем Зыбуну.

      Ундина обижено подернула плечом, но сама все же заглянула через плечо мужа, когда тот раскрыл створки огромной ракушки. Любопытство оно, знаете ли, не порок, а искреннее неравнодушие.

      Зыбун и все остальные уставились на жемчужину, на поверхности которой уже в тысячный раз прокручивалась одна и та же картина чрезвычайного происшествия из далекого прошлого.

      Ундина беззвучно охала и ахала, поглядывая на полуголых красавцев – сатиров и кентавров. Водяной не спускал глаз с танцующих наяд. Бульгун все больше следил за тем какое впечатление разворачивающаяся сцена произведет на болотного – не разобьет ли сердце бессердечному (в прямом, но далеко не переносном смысле) нелюдю. Зыбун же смотрел не моргая только на одну наяду – на свою Омелию. Даже когда на поляну выскочило потустороннее чудище и стало гонять по ней наяд и остальных полуночников, на лице болотника не дрогнул ни один мускул. После того как в глазу циклопа потемнело, Зыбун ещё некоторое время пялился на переливающуюся жемчужину, думая о чем-то своем.

      – Красивая какая, да? – наконец взволнованно прошептал Зыбун.

      – А тебя во всем увиденном больше ничего не смущает? – удивленно поинтересовался Тритоха.

      – Нет! А что меня должно смущать в её красоте?!

      – И то верно! Чего такого в непотребных полуголых танцах на глазах десятков полуголых нелюдей, – развел руками водяной. – Конечно! Обычная история.

      – А-а, ты об этом! Лично я не вижу в том ничего плохого, – сообразил Зыбун куда клонит водяной. – Это у наших южных собратьев так весенний праздник плодородия отмечается каждый год. Такие там порядки были издревле заведены их богами и никуда от этого не деться. Обычные ритуальные танцы, Тритоха, почти такие же как у наших русалочек в купальную ночь. Ну, может быть у них чуток раскованней выглядит. Но точно никакого непотребства на этих празднествах не бывает.

      – Это тебе, случайно, не Омелия рассказала? – с сомнением хмыкнул водяной, но получив подзатыльник от Ундины, заткнулся и обиженно засопел.

      – Нет. Я же говорил, что она мне совершенно ничего не рассказывала, – не распознав сарказма в вопросе Тритохи, ответил Зыбун. – Я об этих традициях и ритуалах читал где-то. Так! А где же я читал об этом? Секундочку! Где-же, где-же? А! Вспомнил! Обо всем этом рассказывалось в Книге Мертвых, которая была с Омелией, когда мы с моим бывшим дружком нашли её обессиленную у границы нашего княжества.

      – С каким ещё дружком? – поинтересовался Бульгун, точно зная, что болотный ни с кем с роду не дружил.

      – Знамо с каким, с Поставцом.

      Удивлению всех присутствующих не было предела.

      Первым отреагировал на новость Тритоха закономерным вопросом:

      – Ты сказал «с Поставцом», это не оговорка?

      – А что тебя смущает? – не понял в чем вообще вопрос болотный.

      – Ну, не знаю, – заметил Тритоха. – Дружба болотника с домовым, это все равно что, дружба лешего допустим с…

      – Водяным! – закончила за мужа предложение Ундина, которая не особо одобряла что