А леший его знает!. Николай Николаевич Шмигалев

очертания, а ещё рельефность, живость и сочность красок. Складывалось такое впечатление, что смотришь на происходящее прямо через тот самый большой циклопский глаз, из соринки которого и выросла жемчужина. А то что дружки теперь отчетливо узрели, заставило их немало удивиться. Лешего, к тому же, ещё и очень сильно разволноваться (а я предупреждал, что не стоит тереть то, что тереть не стоит).

      Во-первых, местность, которую увидели кореша, была им совершенно однозначно незнакома. Под призрачным светом полной луны их взорам предстала небольшая, заросшая травой полянка, в тенистой оливковой роще, окруженной скалистыми холмами. Через полянку протекал неширокий ручей, на обоих берегах которого столпилось множество самцов полуночников из южных краев: фавны, сатиры, силены, кентавры, куреты, дактили, коребанты, тельхины. Судя по тому, что вся живописная картина виделась как бы сверху, это означало, что и циклоп, самое огромное существо из когда-либо существовавших полуночников, склонившись над ручьем, не моргая, как говорится, глядел в оба своим единственным глазом на то, что привлекало взгляды всего, без исключения, мужского коллектива бравых нелюдей, собравшихся на полянке.

      А посмотреть было на что.

      Тринадцать прекрасных полуночниц танцевали на зеркальной глади ручья практически в чем мать родила. Венки на головах из виноградной лозы и невесомые полупрозрачные туники – единственная условная одежка танцовщиц – не только не скрывали их тонкие станы, а наоборот придавали каждой из обладательниц в отдельности и всему танцевальному коллективу в целом, а также и самому танцу в их исполнении, ещё большую страстность и, не побоюсь этого слова, эротичность. Танцующие полобнаженные полуночницы по всей видимости не испытывали ни капли смущения, наверняка подбодряемые ахами, ухами, эхами, охами и томными вздохами наблюдавших за ними нелюдей. Все девушки были одинаково хороши и похожи друг на друга, словно сестры-близняшки. Похожи-то они были похожи, да только все же отличались друг от друга и когда взгляд циклопа остановился на одной из танцовщиц, Бульгун от волнения едва не захлопнул раковину. Однако сдержался леший, намереваясь досмотреть чем все закончится, но все равно попытался прикрыть глаза водяного рукой, чтобы тот не пялился на кого не следует. Тритоха хоть и поморщился, но не стал возмущаться, а продолжил смотреть на жемчужину сквозь растопыренные пальцы лешего. Он тоже узнал одну из танцовщиц и глаз отвести уже не мог.

      Так кто же танцевал обнаженной для лесных нелюдей?

      Не буду интриговать. И леший, и водяной сразу опознали в одной из танцовщиц Нимфею, возлюбленную, а теперь уже и законную супругу Бульгуна.

      Это где и когда она успела так засветиться?! Что это вообще за сходка?! Вот, значит, какая его женушка на самом деле тихоня и недотрога! Вот вам, нелюди добрые, и болотная затворница!

      Обида и ревность взбудоражили буйную голову Бульгуна.

      Конечно же, он осознавал, что Нимфея участвовала в этих непотребных танцах задолго до их знакомства, когда о свадьбе и речи ещё не было. Но