Писатели за карточным столом. Дмитрий Лесной

Пушкин Лев.

      Бьёт короля бубён,

      Бьёт даму треф.

      Но пусть всех королей

      И дам он бьёт:

      «Ва-банк!» – и туз червей

      Мой – банк сорвёт!

      …Наконец возглас «бита»! разрешил состязание в пользу Пушкина… Михаил Юрьевич стал отпирать бумажник с серебряным в полуполтинник замком с нарезным на нём циферблатом из десяти цифр, на одну из которых, по желанию, замок запирался. Повернув раза два-три механизм замка и видя, что он не отпирается, Лермонтов с досадой вырвал клапан, на котором держался запертый в замке стержень, вынув деньги, швырнул бумажник под диван…

      Наутро, когда люди убрали комнаты, камердинер Лермонтова, Иван Соколов, поднял порванный бумажник и принёс его Михаилу Юрьевичу. «На кой он мне чёрт без денег!» – отозвался проигравшийся поэт и, рассмеявшись, прибавил: «Если нравится он тебе, возьми его себе!».

      Сейчас этот бумажник можно увидеть в Лермонтовском музее.

      (Т. Мельникова, заслуженный работник культуры России, директор Лермонтовского музея-заповедника «Тарханы»).

      Мы можем верить или не верить в достоверность истории о том, что князь Александр Николаевич Голицын, который славился репутацией картёжника и мота, проиграл в карты свою супругу княгиню Марию Григорьевну (урождённую Вяземскую) графу Льву Кирилловичу Разумовскому. Случилось это в Москве в 1802 году. Но юный Лермонтов превратил эту легенду в большую литературу. Об этом случае написана «Тамбовская казначейша», из которой приведу фрагмент.

      Тамбовская казначейша

      …Пошла игра. Один, бледнея,

      Рвал карты, вскрикивал; другой,

      Поверить проигрыш не смея,

      Сидел с поникшей головой.

      Иные, при удачной талье,

      Стаканы шумно наливали

      И чокались. Но банкомёт

      Был нем и мрачен. Хладный пот

      По гладкой лысине струился.

      Он всё проигрывал дотла.

      В ушах его дана, взяла

      Так и звучали. Он взбесился —

      И проиграл свой старый дом,

      И всё, что в нём или при нём.

      Он проиграл коляску, дрожки,

      Трёх лошадей, два хомута,

      Всю мебель, женины сережки,

      Короче – всё, всё дочиста.

      Отчаянья и злости полный,

      Сидел он бледный и безмолвный.

      Уж было заполночь. Треща

      Одна погасла уж свеча.

      Свет утра синевато-бледный

      Вдоль по туманным небесам

      Скользил. Уж многим игрокам

      Сон прогулять казалось вредно,

      Как вдруг, очнувшись, казначей

      Вниманья просит у гостей.

      И просит важно позволенья

      Лишь талью прометнуть одну,

      Но с тем, чтоб отыграть именье,

      Иль «проиграть уж и жену».

      О страх! о ужас! о злодейство!

      И как доныне казначейство

      Ещё терпеть его могло!

      Всех