Личная слабость полковника Лунина. Виктория Волкова

отключается периодически. А на вертолете растрясет…

      – Асисяй, ты как? – смотрит внимательно на товарища тот, что назвался Димой. – Может, обезбола шугануть?

      – Не откажусь, – выдыхает тот через силу. – Надежда меня капельницами потчевала, – бормочет он довольно.

      Упрямый черт. И наглый!

      – Притормози, Игорек. Аптечку достать надо.

      Машина плавно останавливается около белого перечеркнутого знака «ШАНСК». Можно еще выскочить и дворами вернуться к себе. Лена Петровская тут живет недалеко. Можно к ней заскочить. Гнаться наверняка не станут.

      – Не крутись, – словно прочитав мои мысли, велит Лунин, покрепче впечатывая меня в свое тело.

      – Отпусти, – шепчу словно гадюка. Пытаюсь выставить между нами локоть.

      Дверца внедорожника открывается со стороны моего похитителя. Его товарищ деловито осматривает затылок и замечает, присвистывая:

      – Вдарили тебе прилично, Асисяй. Интересно, за что?

      – Да на стоянке с кем-то сцепился, – вздыхает тот, стаскивая рукав куртки. И глядя на иголку, предупреждает криво: – С любовью, Крепс.

      – Конечно, братан, – кивает тот и, махнув по предплечью спиртовой салфеткой, втыкает в мышцу странный шприц, уже наполненный препаратом.

      – Теперь поспи, – заявляет тот, кого назвали Крепсом, и уже собирается закрыть дверь, как Лунин тянет его к себе. Жарко шепчет что-то на ухо. – Будет сделано, – успокаивает его товарищ. И занимает место рядом со мной.

      – Может, вы меня отпустите? – спрашиваю напряженно.

      Это бандформирование какое-то! Зачем меня похитили? Куда везут?

      – Всему свое время, девушка, – философски замечает человек с переднего сиденья. По виду он постарше и посолиднее. Наверняка, это и есть главарь банды.

      А я его в лицо видела. Теперь точно прибьют и прикопают в лесочке.

      Рэндж сворачивает на боковую дорогу, украшенную знаком «движение запрещено», и минут через десять подъезжает к охраняемой территории. Ворота открываются, пропуская внедорожник внутрь. Никто не спрашивает пропуска, не велит выйти. А зря. Я бы сбежала!

      На полупустом поле, закатанном асфальтом, стоит несколько вертолетов, а дальше виднеется грузный армейский борт, а за ним – легкий белый самолетик с надписью на борту.

      «Чего-то-там-нефть».

      Машина плавно тормозит перед трапом. Да и в самолете мгновенно открывается дверь.

      «Ну не увезут же они меня с собой?» – бьется в голове.

      – Отпустите меня, – прошу негромко. – Пожалуйста! Лучше позовите специалиста.

      – Пока из специалистов тут только вы, – хмуро отрезает главарь. – Я не могу допустить, чтобы наш товарищ, находясь в бессознательном состоянии, остался без помощи. Вам еще предстоит объяснить нашим медикам, что кололи и когда.

      – Да гептрал и гемодез! – вскрикиваю в ужасе. Прикусываю губу, пытаясь унять подступающую панику.

      Что происходит, мама дорогая! Куда они собираются меня увезти? Ну не украдут же, в самом деле!

      Мужчина