После пожара. Уилл Хилл

расшифровывается как «Федеральное бюро расследований», – поясняет доктор Эрнандес. – Туда передают самые серьезные дела – тяжкие преступления, более масштабные и сложные, чем те, которыми занимается обычная полиция. Важно с самого начала понимать: он просто задаст тебе несколько вопросов, и это вовсе не означает, что тебя в чем-то подозревают. Никто не заставит тебя отвечать, если ты не захочешь, однако, если ты согласишься поговорить или хотя бы выслушать вопросы, это очень поможет в расследовании того, что случилось с твоими братьями и сестрами. Кроме того, лично я считаю, что тебе это тоже пойдет на пользу.

      – Зачем ему говорить со мной? – спрашиваю я. – Я ничего не знаю.

      – Он лишь расспросит о том, что ты видела. Во время пожара и до этого. Так что скажешь? Согласна пообщаться?

      – Разве у меня есть выбор?

      – Выбор всегда есть, – веско говорит доктор Эрнандес. – И все же твое содействие во многом облегчит и нашу с тобой работу. Конечно, звучит похоже на торг, а может, так оно и есть, однако это правда.

      – Квипрокво, – шепчу я.

      Доктор Эрнандес хмурится.

      – Именно. Откуда тебе известна эта фраза?

      Узнала от Хорайзена. Еще в детстве, когда нам разрешалось учиться новому.

      Я качаю головой.

      – Не помню. Наверное, слышала где-то.

      – Значит, ты поговоришь с ним? С агентом Карлайлом?

      – Ну да, – пожимаю плечами я.

      На лице доктора Эрнандеса вновь появляется улыбка, такая же широкая и неубедительная, он выскальзывает в коридор и плотно закрывает за собой дверь. Я буравлю ее глазами, пытаясь унять колотящееся сердце.

      Спокойно. Ты единственная, кому известна правда, и заставить тебя говорить они не могут. Они ничего не знают. Просто сохраняй спокойствие.

      Доктор Эрнандес возвращается в кабинет, следом входит мужчина с пластиковым стулом в руках. Он выше психиатра, у него темные волосы, аккуратно зачесанные на боковой пробор, и синие глаза, ярко выделяющиеся на загорелом лице – видимо, этот человек много бывает на свежем воздухе. На нем белая рубашка и темно-серый костюм. Он опускает стул на пол и кивает мне.

      – Мунбим, это агент Карлайл, – представляет его доктор Эрнандес.

      – Приятно познакомиться, – говорит – прислужник Змея – вошедший. – Как себя чувствуешь сегодня?

      – Хорошо. – Гляжу на него и стараюсь, чтобы голос звучал ровно. – А вы?

      – Прекрасно, – отзывается он. – Спасибо, что поинтересовалась. И что разрешила прийти.

      Как будто у меня был выбор.

      – Без проблем.

      Доктор Эрнандес выкладывает на стол свои блокноты и ручки, а агент Карлайл тем временем снимает пиджак и накидывает его на спинку стула. Когда он оборачивается, я замечаю у него под мышкой черный предмет неправильной формы, и меня как будто переклинивает: я понимаю, чтό это. Краткий миг я просто смотрю на предмет, а в следующую секунду с вытаращенными от ужаса глазами перелезаю через спинку вишневого дивана. Ушибаю забинтованную кисть о стену – боль просто жуткая, но я ее не почти не чувствую, потому что из горла