После пожара. Уилл Хилл

когда все вокруг полыхало.

      – Так-то, – заключает Люк и поворачивается к остальным. – Мы не позволим им ослабить нас. Пророк Вознесся, как и было обещано. Наши Братья и Сестры Вознеслись, как и было обещано. Вы сами видели, как они отправились на небеса, и если думаете, что нас оставили тут по недоразумению, то, значит, вы лжете себе и в ваших сердцах одно лишь притворство. Бог испытывает всех и каждого из нас, и каждый должен доказать свою веру, подтвердить, что он достоин предстать перед Господом и воссоединиться с Семьей. Это понятно?

      Слышится робкий шелест голосов – да, понятно, – но и только. Люк недовольно хмурится.

      – Не слышу. Вам понятна истина, о которой я говорю?

      Снова шелест голосов, чуть громче. Воодушевление, на краткий миг охватившее слушателей, когда Люк говорил о Вознесении, угасло. Возможно, его слова, практически те же, что много лет повторял отец Джон, утратили способность вдохновлять в этой новой реальности – в этом помещении, этом месте, а может, у моих Братьев и Сестер просто иссякли остатки мужества. В огромной комнате под ярким светом флуоресцентных ламп они выглядят теми, кто есть на самом деле: напуганными детьми, очутившимися далеко от дома. Я смотрю на них, и мое сердце сжимается от боли, а потом перевожу взгляд на Люка и понимаю: он видит то же самое. Стиснув кулаки, Люк делает шаг вперед и предпринимает еще одну попытку.

      – Знаю, вам сейчас плохо и страшно. Вы тоскуете по родителям. Это вполне естественно, хотя в душе все мы знаем, что этот грешный мир лишь временное пристанище. Но не время впадать в уныние, Братья и Сестры! Здесь и сейчас, в эту минуту, мы должны держаться за веру крепче прежнего, не отступать от учения нашего Пророка и доказать, что достойны Вознестись вслед за ним. Веруйте в него, как веровали всегда. Веруйте, и, обещаю, он нас не подведет.

      Уиллоу начинает хныкать. Я нисколечко не виню ее – девчушке всего десять, и она стояла за спиной матери, когда пуля снесла той часть черепа. Полагаю, в этот самый момент ей трудно держаться за веру, что бы там ни говорил Люк.

      Он подходит к Уиллоу, приседает на корточки и, как может, утешает. Доброта никогда не была свойственна Люку, однако он старается, и, с неохотой признаю я, это уже кое-что. Через минуту-другую Уиллоу перестает плакать, но ее личико все так же искажено горем. Как можно рассчитывать, что она поймет произошедшее на ее глазах? Разве хоть кто-нибудь сумеет помочь ей преодолеть этот кошмар?

      Люк берет Уиллоу за руки.

      – Отец Джон научил меня особым вещам, – вполголоса говорит он. – Тайным способностям. Тайным силам. Прислужникам Змея их не распознать. Если в скором времени мы не Вознесемся, я прибегну к этим силам. Воспользуюсь ими, освобожу всех нас отсюда, мы переберемся в другое место и будем ждать того дня, когда Пророк призовет нас к себе.

      Уиллоу кивает, на ее губах появляется слабая улыбка.

      – Трепло ты, Люк, – не выдерживает Хани. – Перестань ей врать.

      Улыбка Уиллоу исчезает, девочка поднимает взор на Люка, в широко распахнутых глазах – сомнение. Однако Люк ее даже не замечает, его взгляд прикован к Хани.

      – Сама