Когда я снова стану маленьким. Януш Корчак

Он меня запомнил. Случись что, сразу вся вина на меня. Потому что я озорник. «Я тебя знаю. Это уже не в первый раз».

      Когда я был учителем, я ведь тоже так говорил.

      Но тут входит учительница: проверить, все ли вышли из класса.

      – Выходите, ребята! Идите побегайте.

      А он, бессовестный, ещё жалуется:

      – Госпожа учительница, я хотел выйти, а он меня не пускает.

      Мне стало до того противно, хоть плюнь.

      – Ну, идите, идите!

      Он прищурил один глаз, скривил рот, широко расставил ноги и так, кривляясь, вышел из класса. Я за ним.

      Во двор я не пошёл. Жду, когда кончится перемена.

      Подходит Манек. Посмотрел на меня и говорит тихонько:

      – Хочешь, пойдём поиграем?

      Я говорю:

      – Нет.

      Он ещё постоял, посмотрел, не захочу ли я с ним заговорить.

      Этот – другое дело. Я ему говорю: так, мол, и так.

      – Не знаю, простил или нет.

      Манек подумал.

      – А ты узнай. Это он со злости сказал. Зайди в учительскую, спроси – наверное, забыл уже.

      А потом был урок рисования.

      Учительница сказала, чтобы каждый рисовал что хочет: какой-нибудь листок, или зимний пейзаж, или ещё что-нибудь.

      Я беру карандаш. Что бы такое нарисовать?

      А я рисовать никогда не учился. Когда был большим, тоже не очень-то умел. Вообще в моё время нехорошие были школы. Строгие, скучные. Ничего там не позволяли. Такое всё было чужое, так было холодно и душно, что, когда мне потом снилась школа, я всегда просыпался в холодном поту. И всегда был счастлив, что это сон, а не правда.

      – Ты ещё не начинал? – спрашивает учительница.

      – Думаю, с чего начать.

      А у учительницы светлые волосы и добрая улыбка. Она посмотрела мне в глаза и говорит:

      – Ну, думай, может быть, и придумаешь что-нибудь хорошее.

      И, сам не знаю почему, я сказал:

      – Я нарисую школу – как раньше было.

      – А ты откуда знаешь, как было раньше?

      – Папа рассказывал.

      Пришлось мне солгать.

      – Хорошо, – говорит учительница, – это будет очень интересно.

      Я думаю: «Выйдет или не выйдет? Ладно, ведь и другие мальчишки не такие уж великие художники».

      Рисую я неважно, ну да ничего. Самое худшее – посмеются. Ну и пусть смеются…

      Есть такие картины, которые из трёх картин состоят: одна посредине, а две по бокам. Все они разные, но составляют одно целое. Такая картина называется триптих.

      Я разделил страницу на три части. Посредине нарисовал перемену. Мальчишки гоняются друг за другом, а один что-то натворил – учитель дерёт его за ухо, он вырывается и плачет.

      А учитель его крепко за ухо держит и лупит что есть силы по спине, вроде как бы шпицрутеном. Мальчишка приподнял ногу и словно повис в воздухе. А другие вокруг стоят, головы опустили, ничего не говорят – боятся.

      Это посредине.

      На картине справа я нарисовал урок – как учитель бьёт ученика линейкой по рукам. Смеётся один только подлиза с первой парты, а другим жалко.

      На картине слева – секут настоящими розгами.

      Мальчик лежит на скамье,