Гретель. Надежда Валентиновна Гусева

а неуверенно переминалась с ноги на ногу, как будто сомневалась – а правильно ли она сюда завернула. Они всегда так себя вели – мялись, жались, а потом сидели в кресле, теребили платки, щёлкали ногтями и подбирали нужные слова с таким трудом, будто разговаривали по словарю на незнакомом языке.

      Юрик спокойно наблюдал, как она робко вошла и прикрыла за собой дверь.

      – Мы закрываемся, – не поворачивая головы, каркнула Анечка.

      Она уже собиралась уходить – влезла в своё дырястое растоманское пальто и теперь смотрелась в зеркало, поскрёбывая голову под дредами. Юрик порадовался, что она не поёт. Перед концом рабочего дня на неё иной раз находила и такая блажь – хоть святых выноси.

      – Идите, Анечка, – вылез из своего угла приветливый Юрик. – Я сам обслужу.

      Одна секунда, и девушки поменялись местами – ушла яркая, нелепая, придурочная, явилась невзрачная, серая, унылая. Будто ушёл день и наступил хмурый вечер. Девица остановилась напротив него, и Юрик понял, что ошибся. Сконфуженной она никак не выглядела, скорее – взволнованной и решительной. По всей видимости, девушка имела пренеприятнейшую привычку – смотреть собеседнику прямо в глаза. Юрик почувствовал внутри глухое раздражение. Но он был человеком дела и чуял деньги. А в том, что девица пришла с деньгами, сомнений не возникало.

      – Извините, – подала голос девушка и тут же нервно сглотнула. – Я по поводу поставок из Белоруссии. Фермерские продукты.

      Она выдохнула. Пароль был назван. Дежурная улыбка Юрика расцвела.

      Он взял с полки металлоискатель и дважды медленно провёл снизу вверх, обрисовывая её фигуру.

      – Знаю, – девица чуть приподняла руки. – Гаджетов нет. Даже мелочь и ключи брать не стала.

      – Очень хорошо. Могу я поинтересоваться, кто нас порекомендовал?

      – Этот человек просил его не называть.

      Снова прямой спокойный взгляд. Юрик выдержал, не теряя приветливости.

      – Вот и славно. На самом деле это, конечно, не имеет значения. Проходите, располагайтесь. Чай, кофе?

      – Спасибо, нет.

      – Торопитесь?

      – Не то, чтобы… но, понимаете, мне хотелось бы… поскорее.

      – Понимаю, – Юрик вспомнил, как выглядит понимающий взгляд. – О договоре вы, конечно, слышали? Обычная форма. Чтоб потом не было неприятностей. Хотя, их не бывает. Вы понимаете?

      Он почти подмигнул, но не подмигнул.

      – Да.

      – Можете ознакомиться дома.

      – Нет, если можно, сейчас.

      – Хорошо.

      Он протянул девушке два печатных листа. Та прищурилась, порылась в сумочке и нацепила на нос круглые очки. Юрик наблюдал. Только в одном месте кончик носа нервно сморщился, и между глаз пролетела тонкая морщинка. Он знал, в каком именно.

      Договор он составил сам. При его скудных филологических способностях это был настоящий подвиг. Юрик потел почти неделю над тем, чтобы накатать два листа ни о чём и о чём надо, ни разу не называя вещи своими именами, придать этому липовому документу безукоризненно канцелярический лоск и, наконец, сто раз проверить всю грамматику и пунктуацию. Официальной юридической силы эта бумажка, конечно, не имела. Но, во-первых, Юрик был человек дела и любил, чтоб всё было хотя бы по игрушечному закону, а во-вторых умел разбираться в людях и знал, что любая, даже неправильно написанная и неправильно заполненная справка лучше её абсолютного отсутствия.

      – Очень хорошо, – сказала посетительница.

      Подпись были быстрой, угловатой, будто ручку расписывали. Бумага вздулась опасными шрамами и едва не порвалась.

      – Вы не прочитали до конца.

      – Думаю, смысла в этом нет, правда? А мои паспортные данные? И… тут только фамилия.

      – Это не нужно. Ваше имя и отчество тоже необязательно.

      – Вот как? – девушка сглотнула. – Но должны же вы как-то меня называть.

      – Это как вам будет угодно.

      – Пусть будет Гретель.

      И снова она посмотрела глаза в глаза. Никакого воспитания.

      – Пусть будет Гретель, – уважительно кивнул Юрик и что-то записал у себя в блокноте.

      – Да… я это… принесла, – девица замялась, смутилась.

      Вот оно. Начинается. На стол лег небольшой свёрток. Это было любопытно. Обычно приносили флешку, так гораздо удобнее и клиентам, и Гарику. Удобнее и смешнее. Юрик неторопливо развернул белый похрустывающий пакет и обёрточную бумагу под ним. И сердце его на секунду сбилось с ритма.

      Фото. Господи, как давно им не приносили фото.

      – Опять Бенедикт Камбербэтч? – Гарик снял очки и потёр переносицу.

      – Опять.

      – Скукота. Что хоть за дама-то?

      – Ты сейчас офигеешь, братан. Не дама.

      – Чёоорт.

      – Ну, а тебе не всё равно? Люди счастливы, мы тоже. Камбербэтча хоть обрабатывать не надо – типаж на века. И этот чувак хотя бы нормальный.