170 дней. Дневник мамы, потерявшей ребенка. Сойка Светлая

таким словами «одаривали»! Но бабушка… Самое ужасное, что она не кричала, и вообще больше ни слова не сказала мне! Это было даже хуже, чем скандал и море обвинений – вот эта тишина.

      Первое похмелье… Голова раскалывается. Но нужно идти в школу. Собиралась и шла в школу я целый час. И пришла в итоге ко второму уроку. Я видела, как смотрят на меня одноклассники. Я понимала, что я, наверное, сказала лишнего прошлой ночью. Но мне было так плохо физически, что я только и мечтала, чтобы этот учебный день поскорее закончился и я наконец, ушла домой.

      Наконец-то я дождалась конца уроков. Вернулась домой к бабушке. Ее ещё не было дома, она оставалась в школе после уроков на продленку или помогать ученикам и потом ещё проверять тетради. Она всегда возвращалась домой только под вечер.

      Мне было стыдно. Мне было невыносимо от мысли, что то, что произошло уже не изменить. Бабушка разочаровалась во мне навсегда. В классе надо мной смеются и ненавидят. Я навсегда останусь «стукачем». Что мне делать? Сменить школу? Мама никогда не пойдет на это, не примет мою сторону, а наоборот, ещё и добавит злости и осуждения. Я виновата, да. Я очень виновата. Я не хочу больше видеть никого из этой школы. Я боюсь смотреть бабушке в глаза.

      «Что мне теперь делать?… Уйти из дома?.. Куда?.. Уехать на электричке куда-нибудь, найти в деревне пустой дом и остаться жить там? А что я буду есть? На что жить?… Как все это сложно… Выхода нет!.. Ничего уже не сделать… остаётся только… умереть?.. да… Тогда все проблемы будут решены… Не будет больше этого стыда, этого позора и страха. Мне не нужно будет искать прощения и боятся, что я его никогда не получу. Не придётся терпеть насмешки подлых трусливых одноклассников… Да… это может быть единственным выходом для меня теперь…»

      Мои мысли прервал громкий звук. В дверь звонили. «Кто бы это мог быть?» – подумала я. Открыла. И внизу, на лестничной площадке я увидела несколько своих одноклассников. Они стояли и смотрели на меня исподлобья. Самые главные, лидеры этого крестового похода, смотрели злобно, с вызовом. Остальные, «шестёрки», выглядели понуро, опустив головы, лишь изредка поглядывая на меня снизу вверх.

      – Ну что, сдала нас всех?!

      Я молчала, смотрела на них и не понимала, зачем они пришли?

      – Сдала? Вы думаете вчера по вашим пьяным рожам было не понятно кто из вас сколько выпил? – я знала, если начать оправдывать и мямлить, станет хуже.

      – Не умеешь пить, не берись! Нам теперь из-за тебя так попадёт от родаков! – отвечал самый главный заводила.

      – С чего вы взяли, что это я вас всех сдала?

      И тут главный задира посмотрел на Вову… Именно он прошлым вечером помогал классному руководителю отвести меня домой. И тут я все поняла. Откуда данные о «сдаче».

      Тот пьяный допрос я помнила смутно. Но я была уверена, что учитель не получил от меня развёрнутых данных о том, кто где и сколько пил. Кто принёс алкоголь, кто кого поил. Хотя бы потому, что я всего этого и не знала. Я, наверное, сказала лишнего, но о себе сказала