Новая весна. Рита Романова

выговорила Вера и побежала во двор. Верный пес лежал возле калитки. Под ним разлилась огромная бордовая лужа.

      Она присела на корточки, привычно потрепала Дружка между ушами и вяло подивилась тому, сколько крови помещалось в таком небольшом существе. Помещалось… Господи, как же ей теперь жить?! Единственное, чего хотелось Вере – это улечься рядом с Дружком и больше никогда не вставать. Чувствовать, как костенеет твое тело и молиться лишь об одном – чтобы это поскорее закончилось. И Вера легла. Прямо в кровавую лужу, прижавшись животом к деревянной спине Дружка, обнимая его ледяное тело. Страшный холод сковал сначала ее ступни, потом начал подниматься выше и выше, постепенно подбираясь к самому сердцу. Вера закрыла глаза и полностью расслабилась. Ей не было страшно. Ей было хорошо и спокойно.

      – Верка, что же это такое?! – чей-то испуганный голос разорвал умиротворяющую тишину, царящую вокруг.

      Вера недовольно поморщилась и прижалась к Дружку поплотнее. Чьи-то руки сзади потянули ее на себя, но она не подавалась. Вцепившись в мертвое тело пса, словно в спасительную соломинку, она не желала его отпускать.

      – Верка, так ты живая?! – обрадовался голос. – А я-то думал… Кровяки-то сколько. Верка. Да скажи хоть что-нибудь! Отпусти пса, отпусти! Чего ты в него вцепилась?

      – Только он любил меня по-настоящему, – прохрипела Вера, но руки все же разжала, позволив дяде Коле развернуть свое одеревеневшее тело.

      – Давай я помогу тебе подняться, – протянул к ней руки старик. – Зачем жы так надо собой издеваться? Ты ж синяя вся!

      – Оставь меня, дядь Коль, – прохрипела Вера. – Я хочу умереть. Не надо мне мешать.

      – Я те дам умереть! – закричал старик. – Ишь чего удумала, дубина пустоголовая! Я твоему отцу обещал внуков твоих нянчить, а ты чего творишь?!

      – Каких внуков, что ты несешь, – качнула задеревеневшей головой Вера. – Не будет никаких внуков. И меня не будет.

      – Ладно, – легко согласился он. – Тогда не жалуйся. Я тебя по человечески просил.

      Натужно крякнув, дядя Коля схватил Веру за правую ногу и потянул ее к дому. Но старик явно не рассчитал свои силы. Поскользнувшись на подтаявшем снегу, к вечеру взявшемуся ледяной коркой, он смешно взмахнул руками, с размаху рухнул на спину и затих.

      – Дядь Коль, ты там живой? – забеспокоилась Вера и скосила глаза в сторону, где только что кряхтел от натуги старик. – Дядь Коль, ты чего молчишь? С тобой все в порядке?

      Забыв о том, что еще секунду назад собиралась умирать, Вера поднялась на колени и подползла к своему спасителю. Теперь он нуждался в помощи гораздо больше, чем она.

      – Кажись, я руку сломал, – то ли от страха, то ли от боли блеклые глаза старика стали удивительно большими. Они смотрела на Веру с каким-то детским изумлением и девушка непроизвольно ему улыбнулась.

      – Не сочиняй, ничего ты не сломал, – глядя на него сверху вниз, уверенно заявила Вера.

      И оказалась неправа. Каждое движение вызывало у старика резкие боли. Он то слабо постанывал, то кричал. Девушка помогла