Вспомни меня 2. Виктория Мальцева

и принять так же, как поняла и приняла его первенство я.

      – А теперь иди в палатку отдыхать, – командует он.

      И я слушаюсь, хотя мясо ещё не всё разделано.

      Я просыпаюсь от яркости. Солнце светит теперь с другого боку. Оно стало красновато-жёлтым, и его лучи, просачиваясь через голубую ткань палатки и смешиваясь, кажутся зелёными. Только тени сосновых веток так же размеренно и спокойно раскачиваются, словно внушая, что вечность существует.

      – Чем занимается самый сладкий мальчик? – издалека разрезает мою безмятежную вечность вязкий и приторный, как мёд, голос.

      Я бы никогда не додумалась такое ему сказать. Да что там, мне бы никогда не пришло в голову, что он «сладкий». И что со мной не так?

      Само собой, мой глаз мгновенно находит щель в дверном проёме палатки. Альфа сидит у костра ко мне спиной, и с высоты мне видна только его кудрявая макушка. Цыпа стоит напротив и улыбается. Её улыбка, в отличие от голоса, очень натуральная, мягкая, радушная. Мне уже сотню лет так никто не улыбался, и от этого как-то очень сильно щемит в груди. Такое чувство, словно вся моя жизнь состояла из таких вот точно улыбок, и сейчас всё моё существо неосознанно по ним тоскует.

      Альфа ничего не отвечает, и прекрасная улыбка на её лице фатально тает. В последней надежде Цыпа выбрасывает белый флаг:

      – Я только хотела сказать, что очень рада вас видеть… В одиночестве так тяжело… Я правда… я искренне очень рада видеть вас… обоих.

      – Мы рады, что ты рада, – отвечает он, наконец, а я аж выдыхаю.

      Альфа молча поднимается, переходит на другую сторону костра и снимает очередную порцию жареной рыбы, сгребая её на тот же камень, который мы использовали раньше для остывания.

      Его голова оказывается на уровне Цыпиной талии, прямо рядом с ней, и я как в трансе вижу её руку, мягко опускающуюся на его волосы.

      – Господи, – совсем тихо говорит она, – какой же ты всё-таки… сладкий…

      Одного взгляда на его лицо мне достаточно, чтобы понять: всё со мной так. От эпитета «сладкий» его лицо скривилось до такой степени, что начинает напоминать акулий оскал. У меня аж кожу вспучивает пупырышками от яркости впечатлений. И уши прижимаются к черепу.

      В какой-то момент мной вместо ревности овладевает страх, что он сейчас развернётся и с размаху…

      – Я только хотела спросить, нет ли у вас лишней еды? Так вкусно пахнет… – сразу исправляется Цыпа, доперев, видно, наконец, что её милого Альфы больше нет.

      А тот выпрямляется и кажется рядом с ней горой.

      – Слушай… Я сейчас скажу важное. Очень важное. Поэтому собери все свои выдающиеся способности и услышь меня.

      – Слушаю.

      – Собирай вещи и возвращайся в лагерь.

      – Я хочу пойти с вами.

      Альфа качает головой:

      – Нет.

      – Но почему?

      – Ты знаешь.

      – Можно мне еды? Немного.

      Он стоит и молча на неё пялится. Потом, наконец, медленно и очень чётко произносит:

      – Я не буду тебя кормить. И тебе не удастся