Вспомни меня 2. Виктория Мальцева

Точка.

      Из меня прёт такой жар, что костёр позавидует.

      – А чего это ты раскомандовался? Опять!

      Альфа вскакивает, как ошпаренный, словно только этого и ждал, чтобы выплеснуть совершенно непонятно откуда взявшиеся недовольство и злость.

      – Ты когда-нибудь начнёшь меня слушать? Когда-нибудь до тебя дойдёт, что всё, что я делаю, я делаю для тебя? Когда-нибудь уже ты перестанешь перечить, ломать всё, что я делаю, компрометировать мои решения?

      Я тоже встаю.

      – Альфа… – начинаю, но вся моя решимость испарилась от его неожиданного напора.

      – Она не отвяжется от нас, ясно же! Переход долгий и сложный, а с тобой… он будет вдвое дольше и сложнее. Охотиться на птиц в лесу почти невозможно – нужен простор, а на другую дичь я просто не умею!

      – Но кабана же ты…

      – Это была случайность… Седьмая! Случайность! Тот кабан сам напал на меня! У меня нет уверенности, что смогу прокормить нас двоих, а с ней мы точно не дойдём! Она будет умирать от голода у тебя на глазах, потому что, запомни, я не буду отдавать ей твою еду! Свою тоже не отдам, потому что без меня, погибнешь и ты. А сейчас она ещё может вернуться в лагерь. И не быть такой стервой, наконец!

      Его правда отрезвляет. Мне и в голову не приходило, что всё настолько плохо. Просто, рядом с ним так надёжно и безмятежно, что подобные мысли в принципе не возможны.

      – Вам не хватало еды с… Хромым? Ну, когда вы…

      – Одна птица на двоих на неделю.

      – О боже… – вырывается у меня. – А вода?

      – С водой нормально – было достаточно ручьёв. А если их не было, твоя бутылка спасала. Я поведу нас тем же путём, чтобы гарантированно пить. К тому же, я думаю, в эту пору в горах нас уже будет ждать снег – это упраздняет проблему воды, но поднимает другую…

      – Мы можем замёрзнуть, – заканчиваю за него я.

      – Не замёрзнем! Но мне не нужны дополнительные проблемы, – его взгляд нервно устремляется в сторону Цыпы… то есть, Альфии.

      Как я могла… Как же я могла быть настолько уверенной, что он влюблён в неё?

      – А я думала, вы друзья…

      Он поворачивается снова ко мне и многозначительно смотрит. Так долго, что всё это наше странное приключение успевает промчаться перед моими глазами.

      – А ещё ты была уверена, что я не просто враг тебе, но и угроза всему человечеству, – напоминают мне.

      – Не всему, а только девятнадцати… – уточняю, потупив взгляд в костёр.

      – Наелась? – спрашивает он строго и с нажимом.

      – Да, – отвечаю, зная наперёд, что он сделает.

      И когда его нога заканчивает пинать наши палочки с кусочками печённой касатки в костёр, довожу до его сведения.

      – Ну и зря. Сырая туша к вечеру сгниёт, а вот приготовленная рыба сохранилась бы гораздо дольше. Мы могли бы и вечером поесть, и завтра пообедать ею. А припасы сохранили бы на худшие времена…

      Теперь его распирает от эмоций так, что ступни не могут спокойно стоять на месте. Я узнаю шквал, который он никак не может утихомирить внутри себя, в том, как безумно и часто его дыхание. Но мудрости во мне всё-таки прибавилось за эти месяцы: намеренно не отрываю