Ветувьяр. Сия Кейс

Ферингрей поднял твердый взгляд на брата, – Насколько мне известно, камарилы себя так не ведут.

      – То есть, ты хочешь сказать, что… – Начал Эйден.

      – Что, возможно, он никакой не камарил, – Чарльз встретил озадаченный взгляд коменданта с ледяным спокойствием, – А лишь псих, им прикидывающийся.

      Обычно Ремора позволяла брату разбираться в подобных проблемах самому, но сейчас это дело напрямую касалось и ее самой, поэтому принцесса сочла необходимым вмешаться:

      – Капитан Феринрей прав. Убийца вел себя странно… для камарила.

      Говоря проще, наемник, проникший к ней в комнаты, был истинным безумцем и, скорее всего, самоубийцей. Он кричал и громил все на своем пути, хотя по навыкам и ловкости действительно не уступал лучшим из эделосских убийц. Вот только камарилы, как воры, всегда бесшумны и аккуратны, они бы ни за что не стали привлекать к себе внимание.

      – Нам нужно знать наверняка, – Тряхнул рыжеватыми волосами Ферингрей, – Этот псих может быть повинен и в убийстве леди Ингерды.

      – Я хочу знать, камарил ли он, – Отчеканил уставившийся в стену Тейвон.

      Пошарив глазами по комнате, Эйден пристроился на краю стола, сложив руки на груди:

      – Я лично проведу допрос. С пристрастием.

      – Он может не сознаться. Это ничего не даст, – Возразил Тейвон.

      –Есть идеи?

      – Одна, – Ухмыльнулся Тейвон. Это уже не предвещало ничего хорошего, – Но вам троим она не понравится.

      *

      – Он может сдержаться. Мы не знаем, чего ждать от этого психа, – Эйден ходил по комнате от стены к стене, это начинало раздражать. Каждый его шаг отражался от голых каменных стен гулким эхом.

      – Камарил? Сдержаться, почуяв ветувьяра? – Едва не рассмеялся Тейвон, – Ты сам-то себя слышишь?

      Уже минут десять Тейвону казалось, что он разговаривает не с другом, а со стеной. Вот с этой самой – сырой и каменной, подземельной. Даже ей необходимость этого риска доказать было проще.

      Чарльз Ферингрей не проронил за время всего разговора почти ни слова – во-первых, при Эйдене он и вовсе высовываться не любил, а во-вторых (Тейвон чувствовал это всеми фибрами души) он единственный был согласен с королем.

      Ремора же подняла такую истерику, что ее пришлось оставить в покоях – иначе на ушах от женского крика стояло бы все подземелье. Ее страх за единственного братца тоже был объясним и понятен, но сидеть на месте, трусливо поджав хвост и гадать, шныряют ли по твоей столице камарилы, Тейвон не собирался из одной только гордости.

      А еще из-за Джеррета, который собственными руками бы снес этому уроду башку с плеч, не боясь при этом по неосторожности поцарапать личико. Меньше всего на свете Тейвон хотел выглядеть в глазах людей трусливей своего ветувьяра.

      – Все что угодно может пойти не так, – Эйден уперся руками в старую затертую столешницу.

      Подземельная комнатушка с горящим факелом, запахом сырости, плесенью и одним-единственным столом, конечно, угнетала, но все же не так, как Эйден со своим