Прости грехи наши… Книга вторая. Елена Дмитриевна Фетисова

Вовка, – Я, вот, тебе сейчас…, – он поднял красное от возбуждения лицо, и замер на полуслове.

      Полуулыбка с отколотым передним зубом, зависла над ним. Брат Мухи – десятиклассник, нравоучительно изрек:

      – Маленьких обижать не хорошо, тебя в школе не учили? Сразу видно – двоечник!

      Вовка запыхтел от волнения. В стороне, почесывая затылок, стоял еще один верзила из десятого «В», и паренек пониже и поплотнее, по кличке Черномор.

      – А тут никто никого не обижает…, – промямлил Колобок.

      – Где Рыжий? – скомкав улыбку, спросил старший Муха, не приняв к сведению его слова.

      – А я откуда знаю, – соврал Вовка, – Может домой слинял, у нас физра последняя…

      – Его на поле нет, – сообщил длинный приятель Мухе.

      – Ведь врешь же, толстый? – стащил тот Колобка с лавки.

      – Правда, не знаю! – завопил парень.

      – Я его в столовке видел! – крикнул младший Мухин.

      – Ну, ты и сволочь, насекомое! – негодуя, как ежик, смешно фыркнул Вовка.

      – Чего ты там вякнул, Жиртрест! – ударил в живот его старший брат.

      Вовка согнулся от боли, и свалился с лавки. Девчонки пискнули и отбежали в сторону.

      Ванька завис в столовой. Набежавшая малышня, длинной неугомонной змейкой выстроилась во весь зал.

      Вошедший старшеклассник, нарушив ее зигзаги, вклинился без очереди к прилавку. Купив стакан томатного сока, он прошел мимо Ваньки, и преднамеренно задев парня плечом, вылил сок ему прямо на рубашку. Коричневатые потеки разлились по бледно-голубому хлопку последней.

      – Ты чего толкаешься, пацан! – с наигранной обидой, заорал десятиклассник на Ваньку. Его нахальный взгляд уперся парню в лицо.

      Ванька побледнел. Его ноздри раздулись от негодования. Неизвестно, что было бы дальше, но в этот момент, кто-то закричал:

      – Смотрите, на заднем дворе кого-то избивают!

      Ванька, сверкнув на наглеца многообещающим взглядом, подбежал к окну и увидел плененного Колобка. Парень вылетел из буфета, чуть не сбив с ног военрука.

      Николай Федорович притормозил его за плечо, и брезгливо потряс пальцами.

      – Тебе мать сказала? – спросил он, оглядывая парня.

      Тому, будто наложили под пятки углей.

      – Что сказала? – нетерпеливо посмотрел он на учителя.

      – Про эстафету, – он снова окинул взглядом Ивана, – Что, вообще у тебя за вид, Григорьев? Ты, что в кисельных берегах купался?

      – В томатных…

      – Чего? – сердито сдернул брови учитель, – Через неделю соревнования, чтоб, как огурчик у меня был!

      – Можно, я пойду, Николай Федорович? – жалобно посмотрел на него Ванька, едва сдерживая свои ноги.

      – Беги уже, туши свой пожар…

      Ванька вихрем сорвался с места.

      – Григорьев, ты не перепутал? – догнал его голос учителя, – Туалет в другой стороне!

      Ванька не обернулся.

      Яркий огонек его волос, будто зажженный факел, заметили еще издали.

      – А вот и твой дружок, Жирный!

      Подбежав