Прости грехи наши… Книга вторая. Елена Дмитриевна Фетисова

на тонких высоких каблуках.

      Парень открыл рот.

      – Ты, что на педсовет, так нарядилась? – от удивления, он даже забыл, зачем ее звал.

      – В ресторан, – поправила она свои темные, красиво уложенные волосы. Губы ее непривычно были накрашены яркой, в тон платью, помадой. Глаза, которые всегда выводили его на чистую воду, сейчас, с подведенными стрелками, сами лукаво и заговорчески блестели. Будто это и не Оля была вовсе.

      – Ну, ты даешь! – выдохнул парень.

      – Зачем звал?

      Ванька, все еще молча, смотрел на нее.

      – Забыл…, – признался он.

      – Что-нибудь потерял?

      – Да…, – растерянно проговорил Иван, – Тренировочный костюм, – и тут же спросил, – А с кем это собралась наш товарищ завуч в такое сомнительное заведение?

      – С каким-то московским профессором, – ответила обыденным тоном Оля, изучая свое отражение в зеркале шкафа, – Как я выгляжу?

      Ванька заслонил его своей большой фигурой.

      – Ужасно! Как манекен в Центральном универмаге! – злорадно ответил парень.

      Но на Ольгу его ответ не произвел впечатления. Это еще больше разозлило Ваньку.

      – С дядей Сашей, значит, за все эти годы ты не нашла времени, даже в кино сходить ни разу, а с каким-то ученым хмырем, в ресторан собралась?!

      – Ха, – пренебрежительно дернула Ольга плечами, – Ты меня, что воспитываешь?

      – Ха, – передразнил ее мальчишка, – Как есть дяди Сашин борщ мы любим, сырнички из деревенского творожка.… Ходить по чисто выбитым коврам, которые он таскает с пятого этажа …

      С улицы несколько раз просигналила машина.

      – Мне некогда с тобой спорить, – Ольга положила его костюм на кровать, и торопливо вышла из комнаты, – Ужин на плите! – крикнула она напоследок.

      Взволнованный Ванька выскочил на балкон.

      Черная блестящая «Волга» со столичными номерами стояла у подъезда. Очкастый дядька с маленькой бородкой, поправив галстук, выбежал навстречу появившейся Ольге, и распахнул перед ней дверь машины.

      Ваньку затошнило.

      – Московский козел! – проскрежетал зубами мальчишка.

      – Вы не против? – занес руку с бутылкой над Ольгиным бокалом профессор.

      – Совсем чуть-чуть, – улыбнулась женщина, стараясь не глядеть на него.

      Профессору было лет за сорок. Белая кожа и русые с проседью волосы делали его лицо каким-то неестественным. Еще эта неуместная бородка клинышком и очки…, будто он был персонажем какого-то спектакля. Изъяснялся мужчина тоже необычно, хотя выглядел очень галантным и услужливым.

      – Вы такая красивая, что я немножко теряюсь, – признался ученый, – «Есть женщины в русских селеньях…», – некстати начал цитировать он, – и тут же спохватился, – О, я не представился… Арнольд Леонидович.

      Оля снова улыбнулась, и подумала, что полумиллионный город, в котором она живет, не очень подходил под понятие «селенье».

      – Наташа!

      – За знакомство! – поднял мужчина бокал.

      Оля пригубила вино. Оно было приятно терпким на вкус.

      – Значит,