Истории старого города. Андрей Гречко

Мирона, помолчал какое-то время и наконец заговорил:

      – Я думаю, твоя проблема в том, что ты не начал поиск с самого себя. Всегда легче искать причину где-то на стороне, нежели копаться в себе самом. Твои душевные терзания вызваны возвращением в когда-то родной дом, а также являются результатам твоих поступков в прошлом. Подумай, как ты относился к своим родным, когда последний раз был на кладбище, отдал ли дань уважения деду, как следует.

      Вот что, сын мой, приходи на воскресную службу, исповедуйся, прими причастие. Но прежде навести своих на кладбище. И может быть, когда-то, ты вернешь свое лицо…

      На кладбище было тихо и спокойно, лучи солнца пробивались сквозь косматые облака. В погожий осенний день, которые изредка становятся подарком природы в холодном ноябре, все выглядело, пожалуй, даже умиротворенно.

      Мирон не сразу отыскал могилы своих, все-таки он давно здесь не был. Первой он нашел могилу бабушки, тогда как дед был похоронен не рядом, а немного поодаль.

      И тут Мирона захлестнули эмоции. Почувствовав несправедливость в том, что супругов не похоронили рядом, он прослезился. Заплакал от горечи обиды, нанесенной старикам ими, молодыми, не удосужившимися проследить, чтобы их останки покоились рядом. Мирон опустился на колени перед поросшей сорняками могилы деда и, склонив голову к земле, зарыдал. Потом поднялся, отряхнулся, и занялся наведением порядка на могилах.

      Вернувшись домой, он первым делом избавился от спиртного, навел порядок в кабинете, где все было разбросано по полу. И немного погодя, набравшись храбрости с тревогой заглянул в зеркало. Увидел в нем свое немолодое, но еще вполне наполненное жизнью лицо.

      Кошмар чёрного дома

      Сидя за столиком в пиццерии на улице Митрополита Бэнулеску-Бодони напротив цветочного рынка, я с презрением глядел на свою собеседницу. Думал о том, как парадоксально порой складывается наша жизнь: год назад я был сильно увлечен этой девушкой, сейчас же ненавидел ее. Она слезно выбила эту встречу, хотя вот уже месяц, как мы условились более не встречаться. Мы больше не были ни любовниками, ни влюбленными, нас ничего не связывало, чтобы поддерживать какие-либо дальнейшие отношения. Так, во всяком случае, мне казалось.

      – Я беременна от тебя, – выпалила она после тягостного молчания.

      – Быть этого не может! – уверенно парировал я, хотя, признаюсь, такого поворота событий я явно не ожидал. – С чего ты решила?!

      – Все складывается…, – она боязливо отводила глаза, что делало ее пугливой школьницей и от чего я ненавидел ее еще больше. -… с учетом нашей последней близости…

      – Ерунда! – любая мысль о детях вводила меня в бешенство. – Ирена, ты точно спала с кем-то еще.

      Эта последняя моя фраза – намерение выдать желаемое за действительное, сломить позицию этой ведомой по жизни натуры, навязать ей свою волю – признаюсь, даже я почувствовал ее фальшь. Но себя я все равно ненавидел меньше, чем ее. Разговор был окончен.

      Я бросил ее в слезах, и вышел на вечернюю улицу. В воздухе слоились мелкие капли