Остановка. Неслучившиеся истории. Роман Сенчин

остановило то, что слишком рано – восьми нет, – а потом вернулось сомнение: надо ли, не совершит ли он ошибки…

      И весь день, то слоняясь по двору, то играя с собакой, то пытаясь расколоть комлистые или сучковатые березовые поленья, то скашивая крапиву вдоль забора, он боролся с желанием. Желал пойти и боролся. Представлял, как это будет… Он, конечно, заглядывал на порно-сайты, испытывая любопытство и отвращение, и там часто было страстно, девушки сами срывали с мужчин майки, нападали, бились и стонали. С Валей наверняка не так. Даст раздеть себя, позволит делать все, что ему хочется. Потому что верит ему. Но сама не поможет. Ни сегодня, ни через год. Никогда… Как говорят про некоторых парни: «Бревно». Может, она не такая, но сейчас ему хотелось себя в этом уверить. Защититься этим…

      Родители и Настя вернулись довольные – заработали почти пять тысяч.

      – Ну куда с добром, – повторяла мама, – куда с добром.

      – А ты чего такой кислый? – заметил папа.

      Илья ощутил, что лицо его обмякшее и насупленное. Улыбнулся, подтянулся:

      – Да нет, нормально. Устал немного.

      Мама понимающе-одобрительно кивнула.

      – Забор обкосил, – добавил Илья, – у малины сухие будылья срезал. Там уже ягодки наливаются…

      – У! Значит, и таежная вот-вот пойдет.

      – Завтра-то куда едем?

      – Жимолость брать. Видел же, сколько ее. Такой момент упускать нельзя.

      Да, жимолости было много – все кусты синие. И это Илью, конечно, радовало, и в то же время хотелось, чтоб было меньше. Когда часами стоишь на одном месте и берешь, берешь – крыша начинает ехать. Не в психическом даже смысле, а в самом прямом. Теряешь равновесие, словно подлетаешь и опускаешься, но опускаешься не на твердую почву или камень, а как в подушку, в гамак какой-то. И хватаешься за ветки, чтоб не упасть.

      Подростком можно было часто отдыхать, переходить от куста к кусту, оправдываясь тем, что решил найти место поряснее, а теперь – нет. Теперь не схитришь. Теперь стой и сдергивай сизовато-голубые ягоды. Ведь собираешь ты для себя – для своей учебы. Не ты помогаешь родителям, а они тебе…

      Дни сливались в один. Конечно, было разнообразие, много всяческих дел, но график жесткий: вчера сбор ягоды, черемши, грибов, сегодня поездка на рынок, завтра – сбор, послезавтра – поездка. Между этими делами полив огорода, прополка, еда…

      Пару раз Илья был с папой у бабы Оли. Она встретила их без радости, почти неприветливо. Наблюдала, как они заносят пластиковые пятилитровые бутыли с водой. Ни отопление, ни водопровод с канализацией в их четырехэтажке так и не восстановили. На все жалобы приходили ответы, что пока нет средств, и следом – предложения переселяться в пустующие ведомственные коттеджи. Некоторые переселились, но баба Оля упорно держалась за некогда благоустроенную квартиру. Посуду мыла в тазике, нужду справляла в ведро с крышкой и выносила в вырытую во дворе выгребную яму. Но в квартире стоял запах сортира.

      – Ты всё учишься? – спросила у Ильи подозрительно и строго.

      – Конечно!

      Каждые