Остановка. Неслучившиеся истории. Роман Сенчин

смывая песок, сдирая бахрому ростков.

      Говорят, от утомления однообразными занятиями отлично помогает воображение. Руки словно сами по себе что-то делают, а ты путешествуешь вместе с ведущими «Орла или решки», перечитываешь любимую книгу или представляешь, что это, например, не морковка, а какой-нибудь снаряд, который нужно отшлифовать, чтобы без помех входил в дуло пушки…

      Сам Илья обладал слабым воображением и потому часто делал работу через силу. Но и Настя, кажется, не умеет представлять, фантазировать, хотя и не злится на однообразие. Впечатление, что голова у нее сейчас совершенно, абсолютно пустая.

      Ему хочется поговорить с ней, а о чем – на ум не приходит. Вообще в их семье мало разговаривали не по делу. В сложных ситуациях или папа, или мама объявляли семейный совет, все вчетвером садились за круглый стол на кухне, и инициатор совета говорил, что возникла такая-то проблема, трудность, и тут же предлагал, как ее разрешить. И остальные кивали. Не спорили.

      В детстве, не в том, когда мало что понимаешь, а в том, какое принято называть отрочеством, Илья с Настей играли вместе, у них были свои секреты от взрослых, своя почти отдельная жизнь, а потом стали друг от друга отдаляться. Илья больше общался с пацанами, у него появилась Валя, сначала как предмет наблюдения, а в последних двух классах как подруга, у Насти – полуподруги, с которыми она водилась словно бы по необходимости. Надо ведь быть в чьем-то обществе.

      Но казалось – ей по-настоящему никто и не нужен. Вот появится года через два-три парень, и хорошо, если не обманет, полюбит, женится. Настя наверняка будет хорошей женой. Впрочем, вряд ли мужу с ней окажется нескучно…

      – Ну что, – закончив перебирать черемшу, замотав чистую, без стеблей, в полиэтилен и убрав в ледник, где льда уже не было с апреля, но сохранялась прохлада, спросил маму, – я к Кольке сгоняю? Завтра ведь с вами не еду?

      – Мы вдвоем. А вы с Настей грядки пополите. Картошку окучивать надо. Затянет травой, потом и не разберем, где что…

      5

      Илья хотел взять с собой Валю, но передумал – сначала надо одному. Колян, мама говорит, не очень-то радостный, еще Вале что-нибудь сказанёт, и придется заступаться, еще драки с другом не хватало.

      Шагал по проулку вдоль забора, поглядывал сквозь щели досок на родительский огород.

      Растения там пока не набрали силу, видны четкие прямоугольники грядок, поделенные дорожками, подсолнухи и кукуруза слабые, как подростки, зелень картошки бледноватая. Но скоро, еще каких-нибудь две недели тепла – и всё попрет. И сорняки. Из лета в лето рвешь их, каждую грядку проходишь по нескольку раз, а весной земля снова покрывается сыпью ростков всех этих подсвекольников, лебеды, крапивы, вьюна, мокреца, полыни, пырея, американки, клевера, одуванчиков, пастушьей сумки… Бесконечный процесс. Нескончаемый. Еще сотни поколений будут возделывать эти двадцать соток земли, и всё будет по-прежнему. Садишь весной нужное и потом с мая до сентября обороняешь от душащих сорняков.

      Конечно, и сорняки