Голубое шампанское. Джон Варли

Это просто секс, да? Я имела в виду…

      – Конечно, это…

      – …а если не просто… Но ты никогда не говорил такого, что могло бы…

      – Господи, нет. Я не хочу оказаться привязан.

      – Я тоже.

      Казалось, она хотела что-то добавить, но лишь опять коснулась щеки Купера и оставила его в покое.

* * *

      Купер был так погружен в свои мысли, что прошел мимо стола, за которым сидела Меган Гэллоуэй со своей командой.

      – Купер! Вы ведь Купер?

      Когда Купер повернулся, у него уже была наготове «улыбка для камеры». Хотя к этому времени его уже редко узнавали, рефлексы все еще работали. Но улыбку быстро сменило более искреннее восхищение. Он был удивлен и польщен тем, что она знает, кто он такой.

      Гэллоуэй поднесла ладонь ко лбу, глядя на Купера с комичной напряженностью. Потом щелкнула пальцами и снова шлепнула себя по лбу.

      – Я все пытаюсь вспомнить это имя с той минуты, когда увидела вас в воде, – сказала она. – Только не говорите… я вспомню его… это было прозвище…

      Она беспомощно смолкла, затем поставила локти на стол и уперлась подбородком в руки, раздраженно глядя на Купера.

      – Не могу вспомнить.

      – Это…

      – Не говорите.

      Он хотел было сказать, что не раскрывал его, но вместо этого пожал плечами и промолчал.

      – Я вспомню, если вы дадите мне время.

      – Она сможет, – сказала другая женщина, которая потом указала на свободный стул и протянула ему руку: – Я Консуэла Лопес. Позвольте угостить вас выпивкой.

      – Я… Купер.

      Консуэла подалась вперед и прошептала:

      – Если она не вспомнит ваше чертово прозвище за десять минут, скажите ей, ладно? Иначе от нее не будет никакого толку, пока она не вспомнит. А вы спасатель.

      Он кивнул, и ему мгновенно принесли напиток. Купер попытался скрыть изумление. Произвести впечатление на официантов в кафе на променаде было невозможно. Тем не менее участникам вечеринки Гэллоуэй даже не было нужды заказывать.

      – Восхитительная профессия. Вы должны о ней рассказать. Я продюсер, учусь быть сутенером. – Она покачнулась, и Купер понял, что она пьяна. В ее речи это никак не проявилось. – Тот адский тип с бородой – это Маркхэм Монтгомери, режиссер и талантливый проститут. – Монтгомери взглянул на Купера и изобразил нечто вроде кивка. – А эта личность неопределенного пола зовется Коко-89 (простигосподи), звукооператор, вселенская загадка и приверженец религиозно-сексуального культа настолько таинственного, что даже сам Коко точно не знает, в чем его смысл.

      Купер видел Коко в воде. У него или нее имелись мужские гениталии и женские груди, но гермафродиты в Пузыре редкостью не были.

      – Ваш’ здровье, – серьезно сказало Коко, поднимая стакан. – Ващще-то ваш танц на глуб’не достоин поч’сти.

      Все засмеялись, кроме Купера. Он не понял шутки. Лопес его волновала – он слышал забавные речи от стольких богатых или многоопытных людей, что не смог бы сосчитать, – но Коко несло откровенную