Голубое шампанское. Джон Варли

кристаллов, следуя за ней в воздухе. Меган сделала сальто внутри облака из водяных шариков – Афродита из плоти и металла, возникшая из пены.

      Мундштук выпал из ее губ, повиснув на воздушном шланге, и он услышал ее смех. Купер не думал, что она его заметила. Он был совершенно уверен: она полагала, что наконец-то осталась одна, пусть даже на несколько секунд. Она смеялась восторженно, как ребенок, и до тех пор, пока из воды с ворчанием не выбралась ее съемочная команда.

      Они заставили ее вернуться и повторить.

* * *

      – Она того не стоит, Купер.

      – Кто? А, ты про Золотую Цыганку.

      – Ты хочешь, чтобы твои постельные экзерсисы изучали девяносто миллионов жлобов?

      Купер повернулся, чтобы взглянуть на Анну-Луизу. Та сидела рядом на узкой скамеечке раздевалки, завязывая шнурки. Она посмотрела на него через плечо и улыбнулась. Он знал, что у него репутация бабоукладчика, специализирующегося на знаменитостях. Когда он только пришел работать в Пузыре, то счел одним из дополнительных бонусов возможность знакомиться, тесно общаться и укладывать в постель знаменитых женщин, что он неоднократно и проделывал. Но это уже давно перестало иметь для него прежнее значение.

      – Гэллоуэй не создает себе воздыхателей.

      – Пока. Как не создавала Лайша Трамбулл еще год назад. Или тот парень, что работает на Эй-Би-Эс… Чин. Рэндолл Чин.

      – И как не создавала Саломея Хассан, – добавил кто-то из дальнего угла раздевалки. Купер осмотрелся и увидел, что их слушает вся смена.

      – Я-то думал, что вы выше этого, – сказал он. – А оказалось, что вы кучка фанатов ощущалок.

      – Хочешь или не хочешь, а имена все равно услышишь, – возразила Стю.

      Анна-Луиза надела через голову рубашку и встала.

      – Нет смысла отрицать, что я смотрела эти записи, – сказала она. – Транс-сестрам надо как-то зарабатывать на жизнь. Она их сделает. Эротические сны уже на подходе.

      – Ага, на подходе, – поддакнула Стю и добавила непристойный жест.

      – Почему бы вам, идиотам, не заткнуться и не свалить отсюда? – предложил Купер.

      Они постепенно так и сделали, и крохотная раздевалка на уровне одной десятой «g» вскоре опустела, не считая Купера и Анны-Луизы. Она стояла возле зеркала, втирая лосьон в кожу головы, чтобы та блестела.

      – Я бы хотела перейти во вторую смену, – сказала она.

      – Да ты чокнутый лунатик, ты это знаешь? – встревоженно выпалил он в ответ.

      Она повернулась и пронзила его взглядом.

      – Это преувеличение и расизм, – заявила она. – Не будь я такой любезной, я бы возмутилась.

      – Но это правда.

      – Это вторая причина, почему я не стану возмущаться.

      Он встал и обнял ее сзади, теребя губами ухо.

      – Эй, да ты весь мокрый, – рассмеялась она, но не попыталась его остановить, даже когда его руки приподняли рубашку и скользнули вниз под ремешок штанов. Она повернулась, и он поцеловал ее.

      Купер