Бродяги. Путь Скорпиона. Павел Владимирович Волчик

Анемед.

      Молодой человек выпучил розовые глаза, голодным взглядом проводил удаляющийся отряд.

      – Не ходи туда…

      Щёки Анемеда покраснели, он задышал часто, как бывало с ним в приступе астмы:

      – Мы поклялись. Командир сказал, что щедро наградит меня за первый бой…

      – Луукас не знает, что делает.

      – Там мои друзья. – Альбинос упрямо сжал губы и плавно высвободил руку. – Я их не брошу.

      – Ты забыл, кто твой наставник? – голос Моргреда из скучного сделался острым, хрустким, как весенний ледок на реке. – Я лучше тебя знаю, когда следует биться, а когда ждать.

      – Вот и ждите, – Анемед тронул коня пятками и послал его рысью.

      – Мальчик! – голос колдуна дрогнул.

      Ученик не оглянулся. Моргред видел белеющий, коротко стриженный затылок Анемеда, пока юношу не поглотила красная глотка циркового шатра.

      2

      Въезжая под купол, командир Гончих ожидал увидеть перепуганную чернь, жмущуюся друг к другу, растерянных артистов, которым оборвали представление. Но в тишине, наполняющей своды цирка, чувствовалась предгрозовая свинцовая тяжесть.

      – Хлеба и мёда тебе, Циклоп! – крикнул паяц, жонглируя тремя небольшими тыквами.

      Луукас Краснолицый криво ухмыльнулся. Ориоль-проказник, Ориоль-чревовещатель, сказочник и трепач, бродяга и проходимец – без дома, без рода, но с именем, известным от Кембрийских гор до Горького моря. Вот уж кто здесь лишний – пожилой кудрявый шут в тёплой жилетке из овчины, развлекающий народ своими байками и кривлянием.

      Одна тыковка выскользнула из рук клоуна и раскололась об пол. Рыжая мякоть с семенами разлетелась в стороны.

      – Зрелая! – удивился Ориоль, не прекращая подбрасывать в воздух оставшиеся плоды.

      Командир молча проехал вперёд, давая дорогу своим людям. Всадники разделились на две линии, образуя внутри арены полукруг. Клоун бровью не повёл.

      – Ты с приятелями? Или собрал всех своих сыновей от разных жён? Ай Луукас, ай блудливый кот!

      В зале раздались короткие смешки. Командир побагровел, только теперь ощущая, что он оказался в центре внимания и за каждым его движением наблюдают. Рука под плащом незаметно сжала рукоять гром-оружия.

      – Лови! – выкрикнул Ориоль и бросил тыковку одному из всадников, стоявших рядом, случайно или намеренно, – лучшему фехтовальщику в отряде Гончих.

      Фабиус Мечехвост выхватил палаш и небрежно разрубил тыковку. Сочные ошмётки упали к ногам лошади. Физиономия Фабиуса осталась такой же плоской и каменной.

      Клоун отбросил мешавший плод и громко забил в ладоши:

      – Ай да ребята в отряде у Циклопа! Ай да молодцы!

      Публика угрюмо молчала.

      – Пусть Циклоп скажет! – послышался мужской голос с задних рядов. – Дай ему выговориться, Ориоль!

      – Пусть говорит! – деланно возмутился клоун. – Разве я закрываю ему рот?

      – У меня многие оставались без языка только за то, что произносили эту кличку, –