Попутчица. Татьяна Викторова

Шрам не уберешь…

      – Да что вы, он вам даже идет, шрамы украшают мужчин.

      – Как тебя зовут?

      – Вера.

      – Спасибо, Вера. И за то, что стричь меня взялась, тоже спасибо.

      Первой обратила внимание ярко-рыжая, громкоголосая Марья Петровна: – Вот это оперный театр! Вера, ты чего с ним сделала, как будто дет пятнадцать сбросил. – Она смотрела на Николая, который, даже в поношенном свитере, выглядел теперь гораздо моложе, взгляд стал теплее и смущеннее от нового образа.

      Женщины тоже с интересом разглядывали клиента, а он натягивал на себя потертый плащ. – Приодеть так и ничего мужик. – Не унималась Марья Петровна. – А жена имеется? Если нет, то лучше меня невесты не найти. – Все в парикмахерской рассмеялись. – Нет, ну правда, на человека стал похож, – продолжила она, – вот еще бы кожу свою лягушачью сбросил, – она указала на его брезентовый плащ, – и вообще не узнать.

      Николай расплатился с Верой и тихо спросил: – Может, еще поможете? – он вопросительно смотрел на нее: – Мне бы одежду выбрать. И чтобы со стороны кто-то глянул, а то я не умею выбирать. Совсем не умею.

      – Помогу. Завтра у меня выходной, можно сходить в торговый центр.

      – Понимаешь, я хочу к одному человеку съездить, в прошлый раз напугал своим видом. Надо как-то приличнее одеться что ли.

      – Не переживайте, сходим, купим все, что нужно.

      Продавец указала на ряды костюмов. – Нет, мне бы чего попроще, не ходил я в галстуках, – смутился Николай.

      Вера смотрела на мужчину, который, явно чувствовал себя не в своей тарелке, и подбадривала. – Здесь все так делают, примеряют, а потом выбирают, что подошло.

      Остановились на джинсах, нескольких рубашках, футболках, пуловере и куртке стального цвета. Николай смотрел на себя в зеркало, привыкая к своему новому образу. – На, Верочка, расплатись на кассе, – он подал ей несколько купюр.

      – Сдачу, сдачу возьмите, – Вера пыталась всунуть ему в руки деньги.

      – Это тебе на конфеты, – крикнул он и побежал к подошедшему автобусу. В голове крутилась только одна мысль: «Лида, Лида, Лида». Хотелось приехать к ней не таким жалким, как он заявился тогда, хотелось поговорить с ней дольше. Он не надеялся на ее внезапную взаимность, но хотя бы предложить ей помощь, сколь позволяет здоровье. Почему-то за все эти годы не выветрились из его памяти их встречи. Он и сам не ожидал, что так сильно будет тосковать.

      ___________________________

      – Прости меня, Лида, накуролесил я по жизни. И прости, что уехал тогда, считай, что бросил. – Николай снова сидел в той же времянке на том же месте, а Лида слушала его тягостный рассказ, все больше сочувствуя ему.

      – Коля, жаль мне тебя, но из жалости я тебя не приму. Даже если каждый день будешь ездить ко мне, все равно не приму. Было время, любила тебя, выглядывала каждый день, писем ждала. Но это прошло. Новая любовь у меня была, с Михаилом мы хорошо жили, только ушел он рано.

      Она посмотрела на него: – А ты изменился, не такой как в тот раз, и без бороды тебе лучше.

      – Понятно, нечего мне тут делать, видно судьба такая: скитаться. – он